— Ничего, — Арад-Нинкилим нахмурился, — Да, чуть не забыл. У тебя остались родственники? Если остались — напиши им или отправь гонца. Скажи, чтобы переезжали. Особенно если они незнатные и из некому защитить. Скоро будет много крови.
Как он догадался, что у меня нет влиятельной родни? Вот что значит великий маг…
— А ты своим написал? — спросил Квендульф.
— У меня родственников нет. Их казнили одного за другим. Знаешь, что человек чувствует, даже когда он жрец, когда так казнят его родичей? Это всё равно, как пальцы отрубают. Только родственников у нас, чем пальцев… Ни одного не осталось — зато теперь я ни на мгновение не могу забыть, что у других людей какие-то родственники тоже есть. Например, у моих врагов. И этих родичей охраняют хуже, чем моих врагов, намного хуже… — глаза Арад-Нинкилим сузились, во рту поблёскивали клыки, — Когда-нибудь я этим воспользуюсь!
Кендульф лишний раз напомнил себе, что ему повезло. Не хотелось бы, чтобы у него был враг вроде Арад-Нинкилима, пусть даже и голого.
— Но война всё равно будет, — продолжал Арад-Нинкилим, завязывая волосы, — От неё не отвертишься. Ты уже решил, чью сторону примешь.
— А если отсидеться? Запереться в доме и делать вид, что внутри гор
— Отсидеться не получится.
— Я буду отсиживаться с оружием.
— Мы, в священных городах, тоже думали, что отсидимся с оружием. У нас есть знания, у нас есть золото — всегда сможем нанять достаточно наёмников. Ты сам видел, как скверно воюет наша стража. Но сейчас, когда царь царей собрал достаточно сил, он просто берёт наши города по одному, как сушёные финики — и отправляет в рот. Ты сам видишь, что старые стены нас не спасают.
— Меня эти стены удивили. Разве маги не защищают надёжнее стен?
— Не всегда. Иначе мы бы не строили стен в наших городах. Но у царя царей есть теперь отличные стенобитные машины — и маги. что следят за их безопасностью. Я думаю, сейчас царю царей служит больше по-настоящему могущественных магов, чем найдётся в любом из священных городов. Ведь в городах платят хлебами и финиковым вином — а в Империи золотом и наложницами. Да, может быть, если собрать всех достойных магов из всех городов, весы могут качнуться и в другую сторону — но и ты, и я знаем, что этого не произойдёт никогда.
— И что ты предлагаешь? Записаться в армию царя царей? Я уверен, там сейчас столько добровольцев, что их проблема не собрать, а накормить и дать всем оружие.
— Я просто намекаю, что самое безопасное место в такие времена — это быть с оружием, в окружении братьев по оружию. Нет лучше стены, чем стена обнажённых мечей.
— Против армии ничего не имею. Но как определить, чья армия — на стороне добра? Кто по-настоящаему прав и в конце концов победит?
Квендульф был возбуждён и не замечал, что по-прежнему сидит голый в бадье и ветер уже хватает его за обнаженные плечи.
— Такое знают только боги, — ответил Арад-Нинкилим. Он наматывал на руку длинные чётки с царапиной, что осталась от удара адепта ЗаБога.
— Мне не волнуют ни боги, ни демоны! Я должен знать одно — на чьей стороне силы добра? Чья армия стоит за правое дело?
— Думаешь, это придаст тебе сил?
— Думаю, только за это и надо сражаться.
— Но ты же сам знаешь — богов много и желаний у них много. Случаются противоречие и даже небесные войны, когда рушатся горы и море пожирает землю. У нас говорят: что угодно Моту — не угодно Балу.
— Я всё это понимаю. Но в книгах их отличить легко. Если армия служит добру, она в конце побеждает.
— Теперь понял. У нас тоже есть такие книги, но они про совсем старые времена.
— А теперь подумай, — глаза Квендульфа горели, — Ты — звездочёт. Ты можешь прочитать по звёздам, кто окажется прав. Так сделай это! Помоги нам угадать
— Не смогу. Это и раньше было невозможно. А теперь ещё и земля сдвинулась. Это знаки большой войны. Великой игры богов. А боги умеют скрывать свои тайны.
Арад-Нинкилим посмотрел в окно, словно надеялся что-то прочесть на светлом утреннем небе. Но звёзд уже не было видно. Читать было нечего.
— Да, вот что сказала блудница богини Инанны, — произнёс он, — Но она сказала эту старую пословицу не целиком. Как эта пословица полностью, знают немногие из магов, кто изучал старые таблицы.
— И ты — один из них?
— Угу. Полностью это звучит так, — Арад-Нинкилим опять заговорил торжественно, сразу переводя на новодраконский:
Человек высокий, но рукой — до Неба не достанет,
Человек широкий, но взором — землю не охватит,
Человек могучий, но телом — не займет все ложе…
— Но ты, подобно буре ревущий,
Льву подобно, себя утвердишь!
45. Арад-Нинкилим, маг
Одежда была прежняя, но всё равно приятно облегала вымытое тело.
— Надо будет сводить тебя в баню, — сказал Квендульф, — У вас в священных городах такого нет, слишком жарко. А тут бывает, что по месяцу или двум снег лежит… Ты знаешь, что такое снег?
— Я изучал это слово, — ответил Арад-Нинкилим, — Но никогда не видел то, что им называют.
Они отправились во всё тот же подвальный зал. Точного времени сбора Ашшурам-аппи не назначал — видимо, он считал, что настоящему заговорщику сердце подскажет само. Арад-Нинкилим предложил дождаться полудня и пойти к обеду. Потому что сердце непостоянно, а вот желудок — неумолим.
Под кирпичными сводами было раза в два более людно и шумно. Ашшурам-аппи или кого-то из вчерашней компании незамет
— Господа, господа, прошу со мной!
Между столами пробирался человек в фартуке, с усами, закрученными, словно два штопора. Он был высокий и худой, как жердь, ещё выше Квендульфа. Судя по тому, с каким почтением освобождала ему дорогу прислуга, этот усатый был тут за главного.
Юноши повернулись к нему.
— Что вам нужно.
— Мне — тишина и порядок в заведении, — ответил человек, — а вам — ваши друзья. Идёмте, я отведу вас туда, где они вас ждут.
Ребята последовали за ним. Они нырнули в едва заметную арку, что как раз под восточным окошком, миновали кухню спустились по спиральной лестнице, мимо винного погреба, где дышали сыростью исполинские бочки. Удивительно, какими тесными по сравнению с общим залом казались все служебные комнаты заведения.
Наконец, они оказались в подвальном коридоре, освещённым окошечками под потолком. Подошвы ступали по гранитным плитам, словно в саду богатой семьи. Другой конец коридора терялся во мраке.
Хозяин явно был настроен идти дальше. Но тут Арад-Нинкилим сделал едва заметный жест рукой — и Квендульф выхватил рапиру.
— Что это? — удивился хозяин, — Для чего?..
— Для тебя, если ты попытаешься нас обмануть, — ответил маг.
Хозяин показал руками, что он согласен и спорить не будет, а потом двинулся по коридору. Арад-Нинкилим — а ним, бормоча малые заклинания и ступая на те же плитки, что и хозяин. Квендульф замыкал отряд сзади, по-прежнему с обнажённой рапирой.
Место, куда они пришли, напоминало внутренности старого храма, откуда внесли всё, что можно утащить на спине. Возле входа — вышитый гобелен, стилизованное под старую манеру полотно с вышитой картой Уккара, Империи, пары окрестных государств, и тех из священных городов, что смогли поместиться. Из укрытых решётками окон ложился яркий солнечный свет. Вот две пузатые колонны и арочный свод над тем, местом было некогда алтарём. Перед ним — прямоугольная плита бывшего жертвенника, треснувшего с восточной стороны. За ним и расселись на лавках Ашшурам-Аппи и вчерашняя компания. Ели, пили, и обсуждали, но уже тише и серьёзней, чем раньше.
Люди были те же, но бледный человек с орлиным носом, прежде сидевший по левую руку от Ашшурам-аппи, куда-то делся. Зато появился другой. И новичка Квендульф узнал. Это был…
— Ингилев!
Удивлённый полукуман поднял раскосые глаза. Похоже, не ожидал, что его узнают, когда он не на лошади.