На помощь Богданову летит Рыкачев, комиссар третьей эскадрильи Феодосии Дубковский ведет группу на штурмовку в район обороны 59-й стрелковой дивизии генерала Воробьева, а мне снова "брить" передний край в юго-западном секторе. Гитлеровцы там засели основательно, и наши бойцы никак не могут выкурить их из окопов.
Район этот мне хорошо знаком, знаю, где стоят зенитки, где замаскированы танки, склады горючего, боеприпасов. С нами летит' и Семен Андреевич Куница. У фашистских пропагандистов этот человек был на особом счету. Не раз они трубили во все трубы, что когда одолеют Одессу, то в первую очередь расправятся с композитором Данькевичем, комиссаром авиации Куницей.
Летал Куница много и неутомимо, на его счету было 150 боевых вылетов, шесть вражеских машин сбил в бою славный сокол, - так писал о нем командующий оборонительным районом контр-адмирал Г. В. Жуков.
Пока мы готовились, возвратились Рыкачев и Дубковский.
- Дан приказ: ему на запад, ей - в другую сторону... - сказал Рыкачев. - Летишь с другим заданием, Алексей. Сейчас Шестаков тебя проинструктирует. Пока...
Мне и Маланову нужно было идти двумя звеньями на юг с заданием тщательно разведать дороги: по показаниям пленных противник стягивает войска, готовясь к наступлению.
Задание вроде бы и простое, но сложность состояла в том, что дороги в тех местах обсажены каштанами, акациями, кленами, сплелись вверху кронами и заметить транспорты трудновато. Однако нам удалось кое-что обнаружить: от сел Тузлы и Староказачье двигались обозы, орудия на конной тяге.
Звенья выполняли задачу самостоятельно и возвращались каждое своим курсом. Мы с Королевым и Осечкиным прилетели в точно назначенное время. Маланов же со своими ребятами запаздывал. Шестаков, выслушав мой доклад, нахмурился: все хорошо, да только вот где второе звено?
А что я мог сказать? Майор нервно грыз спичку, то и дело поглядывая вверх. Он опасался, что противник навяжет звену неравный бой, горючего не хватит, и ребят перещелкают по одиночке.
Прошло еще несколько томительных минут, когда с вышки сообщили:
- Вижу! Идут!
Возвращался один самолет, судя по номеру машины, то был Маланов. Повеселевший было Шестаков снова приуныл. Все, кто находился возле него, молча глядели на приземлявшегося "ястребка". Маланов соскользнул по крылу на землю, снял парашют и пошел поперек летного поля к нашей группе. Приблизившись, он выпрямился, чтобы начать доклад, но командир полка разом выдохнул короткое:
- Ну?!
- Живы, - сказал Маланов.
У всех вырвался вздох облегчения, а нетерпеливый и все еще недоумевавший Шестаков произнес:
- Давай, давай!
Алексей рассказал, что произошло. Пролетая над Днестровским лиманом, он заметил, что с машиной Алелюхина творится что-то неладное. Все трое шли на одной высоте развернутым строем, и вдруг Алелюхин начал быстро снижаться и вскоре сел на песчаную косу. За ним произвел посадку и Григорий Сечин. Приземлились благополучно. Маланов сделал круг над местом посадки и взял курс на свой аэродром. "И вот я тут..." - закончил он растерянно.
Шестаков немедленно отдал приказ принять все меры для спасения летчиков. Были вызваны инженеры Добрецков и Федоров, и после короткого совещания группа механиков И. Сидоренко, С. Бутенко, И. Канзюба, С. Шапран, Б. Ляпунов, К. Анисимов, вооруженные домкратами, тросами, на двух грузовиках отправились на место происшествия.
ЗиСы возвратились поздно ночью. Но никто не спал, все переживали за исход операции. Ведь самолеты приземлились близко от переднего края, их могли обстрелять артиллерийским огнем, могли разбомбить...
"Ястребки" оказались изрядно помяты, но уже к утру техники и механики привели их в порядок. Алексей Алелюхин, как выяснилось, пошел на вынужденную из-за нехватки горючего. А Сечин принял решение взять товарища на борт своего самолета. Но с песчаной косы поднять И-16 оказалось делом невыполнимым...
На этом злоключения Алексея Алелюхина не кончились. На следующий день во время штурмовки вражеских войск у села Дальник самолет Алелюхина был подбит: снаряд угодил прямо в мотор его машины. Летчик начал планировать к линии фронта. Самолет удалось благополучно посадить "на брюхо"... в расположении противника.
Дальше все начало развертываться, словно в приключенческом фильме. Двое наших ребят прошлись у самой земли над приземлившимся товарищем, бессильные чем-либо помочь. Но сам Алелюхин не растерялся и воспользовался этим прикрытием. По полю бродили оседланные кони, и Алексей в мгновение ока поймал одного, вскочил на него и помчался галопом. Вдогонку ему неслись автоматные очереди, но он уже был неуязвим.
Мы, конечно, всего этого не знали. Товарищи только могли сообщить, что он жив, при посадке не разбился. Лейтенант Сапронов даже уверял, что видел его уже на своей территории, но наверняка никто ничего не мог утверждать: линию фронта перейти было делом сложным, Шестаков не находил себе места, а то нападал на ведущего группы Елохина, повторяя:
- Такого парня потерять! Такого парня! Начальник штаба Никитин и начальник связи полка
Носычев обзвонили все наземные части, расположенные в районе обороны Дальника. Летчика никто не видел.
Гнетущую обстановку разрядил сержант Худяков, дежуривший на вышке:
- Кавалерист на дороге!
Шестаков мгновенно взобрался на вышку и приложил к глазам бинокль.
- Он? - летчикам не терпелось услышать подтверждение своим догадкам.
- А кто же еще! - обрадовано произнес Шестаков. - Он, лихой наездник! Кто бы мог подумать, что он еще и кавалерист!
Вздымая клубы пыли, по дороге от леска мчался всадник! У самой штабной землянки он круто осадил коня, соскочил на землю и, одернув гимнастерку, звонким голосом доложил:
- Товарищ майор! Во время штурмовки вражеской кавалерии возле села Дальнин прямым попаданием зенитного снаряда вывело из строя мотор. Вынужден был произвести посадку вблизи нейтральной полосы. Самолет полностью вышел из строя. Самочувствие отличное, готов выполнять очередное задание!
- Готов-то готов... - сказал Шестаков, пожимая руку Алелюхину. - Да только на чем летать будешь? "Ишака" на мерина обменял?
Летчики взорвались хохотом.
Трофейного коня механики кормили несколько дней, потом под расписку передали артиллеристам майора Богданова.
Глава XII.
Нелетная погода
Утро обещало летную погоду, но правы оказались синоптики: к полудню с северо-запада потянулись набрякшие синие тучи, послышались раскаты грома, разразилась гроза.
Это был первый настоящий дождь за все сухое и знойное лето. Дышать стало легче, повеяло прохладой. Но на душе по-прежнему было тревожно. Под боком ухали тяжелые батареи, это вели обстрел артиллеристы майора Богданова.
Слава Богданова, пушкари которого нещадно громят врага, перешагнула линию фронта. Фашисты охотились за командиром артиллерийского полка, обещая за его голову крупную денежную награду. Однажды начальник штаба майор Никитин приехал к Богданову согласовать какие-то вопросы и оказался свидетелем любопытного эпизода. Разведчики привели в землянку командира полка пленного, младшего офицера, и он, узнав, что перед ним тот самый Богданов, в страхе попятился назад.
- Мы представляли Богданова каким-то гигантом с бородой до пояса, рассказывал пленный унтер-офицер, - с красным лицом и огромными ручищами... Нам говорили: кто попадет к русским в плен, берегись - Богданов одним ударом кулака на тот свет посылает!
Николай Васильевич ухмыльнулся:
- Да ведь мы не кулаками воюем, а пушками!
Что верно, то верно, крепко доставалось врагу от артиллеристов. Когда одна из стрелковых дивизий противника, поддержанная танками, атаковала наши части на участке Кагарлык - Беляевка, артиллеристы обрушили на них такой сильный огонь, что оккупанты вынуждены были показать спины.
Трудное положение создалось после выхода войск противника в район Большого Аджалыкского лимана. Враг получил возможность держать под обстрелом Одесский порт. Однако артиллеристы метким огнем подавили батареи противника и открыли нашим судам путь к причалам.