— Кукуруза! Свежая отварная кукуруза! — его голос сливался с выкриками других торговцев, но на лице Берталана сохранялась высокомерная гордость: сразу видно — крупный коммерсант!
Люди беспрерывным потоком шли мимо. И Берталан то и дело вынимал из котла сочные горячие початки. Желтые, полопавшиеся зерна аппетитно пахли, заполняя своим ароматом маленькую площадь.
— Пошел прочь! — визгливо крикнул торговец, отгоняя надоедавшего мальчишку, который вот уже битых полчаса околачивался возле котла. Пети больше всего на свете любил вареную кукурузу. Но напрасно его худенькие пальцы шарили в карманах: а вдруг случится чудо и он найдет завалявшуюся монетку? Чудес не бывает, карманы его всегда были пусты, да к тому же дырявые, может быть оттого, что он постоянно рылся в них, тщетно надеясь обнаружить хоть какую-нибудь мелочь.
— Оглох, что ли? — торговец ткнул Пети большой деревянной вилкой.
Мальчик покорно отошел. Теперь он издали наблюдал, как подымался из котла пар, когда торговец приподнимал огромную крышку. Но ветер относил в сторону дразнящий аромат, и лицо Пети стало разочарованным и грустным.
— Эй, ты! — вдруг обратилась к мальчику незнакомая полная женщина. — Поднеси-ка чемодан! — Женщина отдувалась, вытирая надушенным платком обрюзгшее, сильно напудренное лицо. В правой руке она держала цветастый зонтик. — На вокзал! — коротко приказала она, когда Пети поднял чемодан на плечо.
Пети девять лет, но не впервые приходится ему носить тяжести. Вместо того чтобы учить уроки, он таскал чемоданы — с площади на вокзал, а с вокзала в город. Но никто не бранил его за невыученные уроки — ни в школе, ни дома.
Тяжеленный чемодан впивался в худенькое детское тело. От тяжести горело не только плечо, но Пети казалось, что чемодан своим непомерным грузом придавливает к раскаленной мостовой его босые ноги. Ступать было больно. Утешала лишь мысль, что теперь скоро он сможет подойти к котлу и выбрать себе самый большой початок с крупными, сочными, потрескавшимися зернами. А может, не один, а целых два? Может, даже три, это зависит от того, сколько ему заплатят.
— Ну, разиня, чего остановился? — взвизгнула толстуха и со злобой ткнула мальчика зонтиком.
Грубый окрик вмиг вернул Пети к действительности. Он и сам не заметил, как остановился возле булочной. Его приворожил запах свежеиспеченных булочек и рогаликов. А толстуха не спускала глаз с маленького носильщика. Она старалась держаться чуть поодаль, чтобы не слышать запах бедности, который исходил от его одежды.
«Этот уличный щенок еще чего доброго сбежит с моим чемоданом…» — мысленно рассуждала она. Его физиономия ничего хорошего не предвещает. Но ее не так просто провести. Скорее она…
А Пети был погружен в свои мечты. Он предвкушал, как будет тратить заработанные деньги. «Да, еще пестрая погремушка! Как обрадуется сестренка, увидев такую игрушку!» И все же погремушку он решил не покупать. Была у нее розовая погремушка, а она не сберегла! А вот у Пети никогда не было ружья, если не считать картонного, которое вырезал ему отец. Ох, как давит плечо этот чемодан! Пожалуй, это самый невыносимый чемодан из всех, какие ему приходилось таскать. Пети знает: каков чемодан, таков и хозяин. У богачей чемоданы всегда тяжелые. Этот, верно, набит так, что туда иглу не засунешь. А попадаются легонькие — поднимешь, и звякнет бритвенный прибор или еще какая-нибудь мелочь. Чемодан легкий — хозяин щедрый.
— Пети! — Перед ним словно из земли вырос его одноклассник.
Пети замедлил шаг, чтобы договориться с товарищем, где будет сегодня происходить сражение в футбол, но тут же раздался визг толстухи:
— Ах ты мошенник этакой, думаешь, я не заметила, как ты переглянулся с этим щенком? — «Наверное, сговорились ограбить меня, — промелькнула в ее голове назойливая мысль. — Но, слава богу, на углу стоит полицейский». Увидав полицейского, она сразу почувствовала себя уверенней.
Наконец-то вокзал. Пассажиры расплачивались с маленькими носильщиками. Но попадались и такие, что заставляли ребят тащить багаж до самой кассы.
Железнодорожник объявлял поезда. Пети совсем выбился из сил. Хоть бы поскорее его отпустили! Перед глазами мелькали черные круги, над губой выступили терпкие капельки пота. Ноги дрожали, и он с трудом удерживался, чтобы не упасть. Пассажиры толкались, торопились, ругали маленького оборванца: «У, паршивец, не видишь, что ли!»
— Сюда, сюда, или ты слепой?! — орала толстуха.
Пети негодовал. Другие носильщики давно сложили свой груз. А он должен тащить этот отвратительный чемодан на перрон. Надо бы отказаться, но Пети почему-то боится эту женщину. Даже учитель не был так грозен, как эта надушенная тетка с зонтиком. А ведь учитель во время урока не выпускал из рук бамбуковой трости, яростно размахивая ею над головами учеников.