А сладости — это ее слабость. Она любит конфеты, как ребенок. Ей стыдно признаться в этом даже самой себе. Заходя в кондитерский магазин, она приговаривает: «Возьму-ка я детишкам вкусненького». А по пути в больницу то и дело раскрывает аккуратные кулечки — пробует содержимое. И снова бережно завертывает их. Тумбочки возле коек больных битком набиты подарками и сладостями, но тетя Тэрка обязательно вносит туда свою лепту.
Так жила-поживала своей незатейливой жизнью старая тетя Тэрка.
Спускался осенний вечер. Был какой-то праздник, и в отделении царила умиротворяющая тишина. В такие минуты больные особенно ощущают казенную атмосферу больницы. Тоска по дому становится острой и едкой. Старшие дети играют в лото, но игра идет вяло, ребята часто спорят из-за пустяков, ссорятся.
Тетю Тэрку вызвали по срочному делу. Привезли мальчика, еле живого. Все признаки тяжелой формы дифтерии. Тэрка быстрыми, не очень ловкими движениями сорвала с него одежду. Но вещи словно сговорились против нее: казалось, им не было конца. Тонкий шерстяной свитер, под ним полушерстяной, ручной вязки жилет. И бесконечный, черт знает какого цвета, полосатый шарф. И еще платок… Тетя Тэрка сердито сгребла одежду и сунула весь этот ворох кладовщице.
За долгие годы службы ей приходилось принимать множество больных. Среди них были и «легкие», и «тяжелые». Беспокойные и вялые. Словом, разные. Но то, что выделывал этот мальчик, ей, пожалуй, никогда не приходилось видеть. А что началось, когда он увидел шприц! Мальчик кричал, кидался, бил ногами, к нему невозможно было подступиться. Чудом удалось ввести ему сыворотку. Едва положив шприц, Тэрка помчалась к телефону: разговор оказался не менее сложным, чем только что сделанный укол. Дело в том, что Тэрка до сих пор не научилась выражать свои мысли по телефону. Она просто-напросто терялась. Может быть, потому, что не видела лица собеседника. В такие минуты из трубки доносилось нетерпеливое шипение: «Ради бога, тетя Тэрка, скажите наконец, что вам нужно?!» А старый доктор Фукс вообще не слушал ее, при первом же стоне — да, это были стоны, а не слова — кричал: «Еду!»
В этом отделении часто вступают в единоборство с «Косой». Борются тихо, отделение превращается в единый организм: каждый нерв напряжен, каждая клетка лихорадочно пульсирует. Мысли, чувства, все подчинено единой цели — спасти жизнь человека. Кажется, даже неодушевленные предметы вовлечены в битву: окна и двери, безмолвные стены, угрюмое декабрьское небо.
Шурша шинами, въезжает в больничные ворота небольшая машина. Приехал профессор из пригородного санатория. Он прервал свой отдых, чтобы явиться на консилиум. В предрассветной стуже беззвучно ступают по тротуарам тонкие ноги тети Тэрки в стоптанных башмаках. Кроме нее, «новенький» никого не подпускает к себе. Только тетю Тэрку. Он не боится ее рук, даже если видит в них шприц. А мамашу больного тихонько увещевает врач: нет, маленького Витю не прохватит сквозняком, его уложили далеко от окон и двери. О том, что кризис еще впереди, врач, не обмолвился ни словом.
Но вот миновал кризис. Даже воздух в отделении кажется мягче, все стало приветливее, точно природа весной, после долгих зимних месяцев. Радость чувствуется во всем: в ласковом прикосновении врача, в голосе старой Тэрки, которая рассказывает мальчику тут же сочиненные сказки. Ликование, победа!
Слова благодарности — в больнице дело привычное. Бывает, правда, что мать, взволнованная встречей с ребенком, забывает произнести их, но это тоже в порядке вещей. Сестры и врачи заняты очередным больным и подчас даже не замечают, когда уводят их пациентов. В тот день, когда маленького Виктора выписывали, тетя Тэрка была выходная. Мать Виктора казалась раздосадованной. Одевая мальчика, она не обнаружила среди вещей голландский шарф, которым закутали ребенка перед отъездом в больницу.
Перевернули склад, обшарили все уголки — шарфа не было.
— Вот почему та особа так рассыпалась передо мной в любезностях! — процедила мамаша, едва приоткрыв узкие накрашенные губы. Вызывающе сложив на коленях руки, она презрительно оглядывала суетящихся нянь: — Хороша больница, нечего сказать!