Зекань быстро включил мотор новой, еще не испытанной машины. Два прожектора осветили ствол шахты, точно рампу в театре. Вдруг из темноты вылетел Пишта. Он ведь был тогда механиком шахты.
— Сейчас же выключи машину! — крикнул он, и угроза звучала в его голосе.
Зеканя оскорбил его тон.
— Так я тебя и послушался! А план кто будет за меня выполнять? Ты, что ли? — И вдруг вырвалось из наболевшего сердца: — Думаешь, не понимаю, что всё из-за Пальмы?!
На секунду все смолкло. Перестала гудеть машина. Остановились соляные глыбы, катившиеся вниз.
Не сказав ни слова, Пишта одним рывком выключил мотор.
Если бы не вмешался забойщик, кто знает, чем бы кончилась их стычка.
Зекань, пристыженный, ушел прочь.
А Пишта с того дня не отходил от машины. Все свободное время копался в ней. Прошло недели две, и вдруг однажды Пишта крикнул Зеканю:
— Можешь теперь работать на той машине!
Зекань от удивления ничего не ответил.
Только спустя много времени он узнал всю правду. Случайно узнал. Собираясь поступить в техникум, он стал наведываться в механический цех. Однажды в руки его попала деталь от машины, через нее проходила большая трещина.
— Не веришь, что был на волосок от несчастья? — не то насмешливо, не то серьезно спросил начальник цеха.
И тогда он узнал, что треснувшая деталь из той самой машины, от которой его силой оттащил Пишта.
Почему же Пишта тогда ни слова не сказал ему об этом? Хотя бы затем, чтобы рассеять его подозрения насчет Пальмы!
Машина мчалась дальше. Снова переезд. Покорно поднялся шлагбаум. Прошумела арка железнодорожного моста.
Казалось, ночь внезапно накрыла все вокруг темной густой вуалью. Время от времени со свистом проносились автомашины. Голые стройные тополя сонно шевелили ветвями. Тишина вползла в машину.
Впереди, на обочине, Зекань заметил «голосующего».
Сегодня ему хотелось быть великодушным. Резко затормозив, он распахнул дверцу и пригласил незнакомца садиться.
«В разговоре время пролетит незаметно», — подумал Зекань.
Но пассажир не выражал ни малейшего желания отблагодарить за услугу беседой. Как-то странно навалившись на дверцу машины, он сидел молча, с закрытыми глазами.
Зекань украдкой покосился на него: ничего интересного — усталый и сонный человек средних лет.
— Хотите закурить? — обратился он к пассажиру, доставая из пачки сигарету и пытаясь сохранить покровительственный тон.
— Что ж, можно…
Вспышка зажигалки на мгновение вырвала из темноты бледное, маловыразительное лицо. «Какой-нибудь мелкий служащий или завхоз», — подумал Зекань. У него была привычка раскладывать людей по соответствующим полочкам.
Ему так хотелось поговорить, поделиться своей радостью.
И он начал рассказывать издалека, довольно бессвязно. Рассказывал, как положено художнику, кое-где сгущал краски, кое-где убавлял. В зависимости от обстоятельств.
Незаметно заговорил о своих заслугах. Рассказал о похвальной записи в трудовой книжке, упомянул о справке, подтверждающей его участие в спасении шахты, когда ее залило водой. Даже показал портсигар, полученный в подарок на прощальном вечере…
Вдруг он умолк. Незнакомец, погруженный в свои мысли, рассеянно докуривал сигарету. Слушал ли он его?
Внезапно пассажир поднял голову, внимательно всматриваясь куда-то в даль. Мимо проходил поезд. Он казался заводной игрушкой, которую запустили в ночную темноту, и теперь она уже никогда не вернется обратно. Горы угрюмо следили за движениями непрошеного стального гостя, нарушившего их покой.
Незнакомец что-то сказал вполголоса. Зекань не понял, что именно, но почему-то у него сразу пропало желание говорить.
Снова нахлынули воспоминания о прощальном вечере. Да, на что намекал этот беспокойный Тракслер? А как начальники цехов спорили, к кому из них вернется Пишта! Каждый утверждал, что место Пишты именно в его цехе! А потом спросили у Зеканя: «Наверное, неприятно занимать место друга?» Он постарался обратить все в шутку, но в сердце словно засела заноза.
Однако почему он до сих пор не встретил по дороге Пишту? Неужели еще не выехал? Да, а как с его женой? Ведь… какое несчастье случилось.
— …И вот с этой женщиной… — доносится до него словно издалека голос пассажира.
— С какой женщиной? — встрепенувшись, спрашивает Зекань и впивается глазами в лицо незнакомца. Действительно ли сказал он эти слова или ему только послышалось?
— Вы не слушали меня? — недовольно спросил пассажир.