Но Болт совершенно безрезультатно жал на кнопки пульта. Даже кнопка включения не загоралась. Генератор стоял в сотне метров от них мертвой глыбой. Болт швырнул пульт о землю. И эта дрянь к тому же не работает. Семнадцать миллионов коту под хвост, да еще не работает! Он опять пнул пульт ногой. Вообще убил бы, но эта дрянь и так не подает признаков жизни.
Кэти О’Доннел ничего не сказала. На небе что-то происходило. Над облаками светилось нежно-голубое окошко, похожее на колечко с сапфиром. Она не спускала глаз с этого окошка. У кого-то на шее болтался бинокль. Она схватила его и навела на небо, на голубое окошечко.
– Оно увеличивается или уменьшается? – спросила она.
– Кажется, уменьшается, – ответил один из лаборантов в белом халате. Все озадаченно смотрели на нее и на Болта.
– Уменьшается, – повторила Кэти О’Доннел, ни к кому не обращаясь. – Меньше.
– Да, – подтвердил лаборант. – Кажется, вы правы.
Кэти взглянула на землю. Трава вокруг генератора посветлела. Метрах в тридцати подальше трава была темно-зеленая. Но ближе к генератору она становилась бледнее, в некоторых местах совсем пожухла. Будто кто-то циркулем очертил круг. Тридцать изумительных, великолепных, волшебных футов вокруг генератора. Сработало. Отлично сработало!
– Получилось, – сказала Кэти.
– Что? Но эта штука не фурычит, – озадаченно отозвался Болт.
– Сейчас нет, – ответила доктор Кэти О’Доннел. – Но она свое сделала. И, кажется, наше первое окно к прямым солнечным лучам дало очень интересные побочные эффекты.
Прямые солнечные лучи не только иссушили землю, они еще вывели из строя всю электронику. Доказательством этому был сам генератор лучей флюорокарбона. Лучи и его вывели из строя.
Окрыленные ученые обнаружили и другие побочные эффекты. Лучи высушили все растения и ужасным образом сожгли кожу живых существ. Она начинала пузыриться, потом чернела и отваливалась. Они заметили это, увидев, как бурундучок пытался выбраться из того, что было его шкуркой.
Кое-кто отвел глаза в сторону. Вид страданий живого существа заставил Римера Болта глубоко задуматься.
Если мы сможем сделать его мобильным и научимся целиться лучше, – подумал Ример, – то сможем торговать оружием. Или изобретем защитный экран. Или и то, и другое.
Будущее было неисчерпаемо. Как солнце.
Бюджет был увеличен в три раза, и через месяц был разработан прибор для наведения. Недостаток был только один. Можно было контролировать силу потока флюорокарбонов и размер окна в озоновом щите, но точности прицела добиться пока не удавалось. Можно было наводить луч не прямо над генератором, но было неизвестно, куда именно он попадет. То есть “Химические концепции” могли контролировать мощность фантастического источника энергии, но не могли направлять его в определенное место. Отдел маркетинга не мог развернуть бурной деятельности. Это все равно, что иметь машину, которая не заводится. Если не заводится, то и продать нельзя.
– И как далеко на сей раз? – спросила Кэти. Она обнаружила, что Болт опять использовал флюорокарбоновую пушку, так они стали называть генератор, без ее разрешения.
– Две-три тысячи миль, – ответил Болт. – Думаю, пора тебе модернизировать наводящий компьютер. Денег на это я достану.
– И где же мы открыли окно? – поинтересовалась Кэти.
– Не знаю точно. Где-то над Китаем или над Россией. А может, еще где. Узнаем, когда станет известно, что у кого-то вышла из строя электроника, или вдруг распространились кожные заболевания. Если это Россия, думаю, волноваться не стоит. Они не привлекают к ответственности за принесенные убытки.
Ример Болт был по-своему прозорлив. Россия не собиралась никого привлекать к ответственности. Она собиралась начать Третью мировую войну.
Он был стар. Даже для русского генерала. Он знал Сталина. Хоронил его. Он знал Ленина. Хоронил и его. Он их всех хоронил. Каждый из них в какой-то момент говорил ему:
– Алексей, что бы мы без тебя делали?
А Алексей Земятин отвечал:
– Думали бы. Надеюсь, думали бы.
Даже в самые суровые времена фельдмаршал Алексей Земятин говорил советским вождям правду в лицо. Одним словом, он называл их дураками. И они вынуждены были это слушать, потому что столько раз он спасал их жизни.
Когда Ленин после Первой мировой войны был вынужден сражаться и с Америкой, и с Англией, а сотни банд строили планы, как свергнуть коммунистов, Земятин развеял все тайные страхи вождя. Он тогда был секретарем кровавого диктатора.