Раненый со мной и ни с кем из нашей семьи не разговаривал. Ничего не ел и не пил. Так он просидел до утра с красноармейцем. Хата была маленькая, а семья у нас большая: пять сестер, отец, мать и я. Лежать у нас места не было.
Утром красноармеец отвел раненого на улицу и положил в сани, накрыл соломой, и они поехали в Козельск. Я всем ребятам хвалился, что у нас ночевал раненый командир Красной Армии. Я хорошо его запомнил. И лицо, и то, что он большого роста – это точно. Потом в козельских газетах писали, что в госпитале, который размещался в парке села Березичи, лечился раненый Семен Гудзенко. По фото в газете я и понял, что он тот самый раненый, которого я видел в нашей хате»[43].
К письму была приложена карта, где В.В. Миронов отметил маршрут, по которому везли раненого. В письме также сообщалось (и эта информация имеет документальное подтверждение), что Гудзенко лечился в медсанбате в селе Березичи, в семи километрах от Козельска. Потом его перевезли в госпиталь на станции Шилово в Рязанской области.
Журналист приводит также слова бригадного врача, лечившего красноармейца Гудзенко: «Он говорил: “Одно прошу, не старайтесь меня ободрить, от этого только хуже. Знаю, что ранения в живот обычно смертельны. У меня хватит силы умереть с сознанием выполненного долга перед партией и товарищами”. Это были слова настоящего зрелого бойца»[44].
На этот раз предчувствие обмануло поэта. Рана зажила. И именно теперь, в холодные дни зимы и ранней весны 1942-го, в госпиталях им были написаны стихи, создавшие молодому бойцу славу выдающегося российского поэта: «Перед атакой», «Первая смерть», «Подрывник».
Месяца через два его выписали из госпиталя. В. Кардин вспоминает встречу после ранения Гудзенко: «В апреле мы столкнулись нос к носу в коридоре. Замерли, обнявшись. Он был тощ, бледен, в застиранной гимнастерке, перетянутой парусиновым ремнем…»
В. Кардин уточняет: «Нас разместили в пустующем новеньком дачном поселке возле Пушкино». И далее он описывает эпизод конца лета 1942-го, когда после посещения редакции «Комсомольской правды» вернувшийся из Москвы Сарик отвел его в рощу, «повалился на траву» и со слезами на глазах начал рассказывать о трагедии Сталинграда: «Немцы вот-вот прорвутся к Волге. Наш механизированный корпус перемалывают за пятнадцать минут»[45].
Врачи признали Гудзенко негодным к строевой службе, и он был приписан к бригадной газете ОМСБОНа «Победа за нами». Красноармейская многотиражка начала выходить еще в дни обороны Москвы, 7 ноября 1941 года. Уже тогда Гудзенко предложили перейти из боевого подразделения в штат редакции, но он категорически отказался, хотя сразу же стал сотрудничать с газетой. Первые его военные стихи были опубликованы в декабре 1941-го. И только после ранения, в июне 1942-го, Гудзенко зачислили в штат редакции. С тех пор он регулярно печатался на страницах издания, несмотря на многочисленные длительные командировки.
Несколько месяцев он работал в освобожденном от немцев Сталинграде: там фактически с нуля шло восстановление города.
«В одном из подвалов (а в городе были только подвалы, с поверхности все было сметено), – писал Евгений Долматовский, – разместилась выездная редакция «Комсомольской правды». В каждом номере газеты-листовки были стихи, статьи, лозунги Семена. Он и спал тут же, на редакционном столе, подложив под голову комплект газет»[46].
В 1943 году ОМСБОН переформировали, и Гудзенко перевели в газету 2-го Украинского фронта «Суворовский натиск». Он прошел Карпаты и Венгрию. Был награжден орденом Красной Звезды. А сразу после войны – и орденом Отечественной войны II степени.
Из наградного листа, датированного 12 мая 1945 года:
«Красноармеец – поэт Гудзенко С.П. принимал активное участие в освещении штурма Будапешта, находясь постоянно в штурмующих подразделениях, корреспондируя не только в газету “Суворовский натиск”, но и в центральную прессу. Талантливый поэт, чьи стихи пользуются исключительным успехом среди солдат и офицеров фронта, он выполнял любые задания редакции, писал очерки о героях фронта, зарисовки, организовывал военкоровский материал, создавал актив вокруг газеты.
Будучи сам солдатом – первое время участвовал в войне как десантник в тылу врага, дважды ранен, – хорошо знал жизнь солдата. Поэтому его стихи и очерки правдиво отражали жизнь людей переднего края, воспитывали в бойцах и офицерах любовь к Родине, ненависть к врагу, поднимали наступательный порыв.
46
Долматовский Евгений. «Каждый помнит по-своему…» // Гудзенко С. Завещание мужества. М.: Молодая гвардия, 1971. – Цит. по: https://litvek.com/br/347238