Для начала я выгребла из холодильника все продукты, не вписывающиеся в понятие «здоровое питание». В огромный черный мешок для мусора отправилась коробочка с эклерами, и бомбочки глазированных сырков, и нераспечатанный баллон со взбитыми сливками. Больше никаких «лишних» продуктов. Буду есть только то, что мне действительно полезно, – например вареную морковь. На завтрак, на обед и на ужин. Хотя в идеале понятие «ужин» должно навсегда уйти за рамки моего словарного запаса.
После опустошения холодильника я разделась догола и отправилась в ванную полюбоваться на «продукт распада» в большое настенное зеркало. Да уж, есть над чем поработать. Хотя в целом не так уж все и запущено. У меня красивые плечи и худые руки, длинная тонкая шея, хрупкие ключицы, – правда, на этом список изящностей моего организма можно закончить. Дальше следуют неприятности – кругловатый живот, тяжелые бедра, немного заплывшая талия.
Что ж, главное – вооружиться оптимизмом. И обратиться к опыту подруг: почти все мои приятельницы относятся к многочисленному племени вечно худеющих дам. Хотя ни одной по-настоящему толстой особы среди них нет.
Одна моя близкая подруга, Жанка, расправляется с лишними калориями экстремальным способом – ешь, что хочешь, но не забудь после приема пищи отправить два пальца в рот. Лидка не ест после пяти вечера – ну, на такой подвиг у меня точно не хватит силы воли.
Я извлекла из гардеробных недр свое самое любимое платье цвета топленого молока. Я купила его три года назад в Германии. Оно слишком красиво, чтобы когда-нибудь выйти из моды. И я в нем похожа на настоящую светскую леди из журнала «Хэллоу». Не носила это чудо портновского искусства почти год, и вот как-то раз, решив для поднятия настроения примерить чудо-платье, с ужасом обнаружила, что молния не застегивается! Целую неделю у меня была депрессия, я ныла телефонным подружкам о толщине своей спины, главным образом для того, чтобы выслушать их горячие по этому поводу опровержения.
И вот сейчас я натянула платье на нарядные «плечики» из красного дерева и водрузила его на внешнюю дверцу шкафа. Если буду смотреть на него каждый день, то мне снова захочется стать тростинкой. И быть может, я избавлюсь от привычки тащить в рот что попало.
Закончив приготовления к новой диетической жизни, я села на диван и рассмеялась.
Какая же я все-таки дурочка! Да не нужны мне на самом деле никакие диеты. Я просто рада в кои-то веки почувствовать себя юной. Кто-то усмехнется – да тридцать лет, мол, в наше время вообще не возраст. С одной стороны, так оно и есть – в джинсах да ненакрашенная я и за студенточку легко сойду. С другой стороны, я и сама не заметила, как в последние годы радикально изменилась моя жизнь.
Сижу себе в пыльном редакторском кабинете, вяло читаю пресс-релизы, пишу никому не нужные статьи. По магазинам бегаю с прежним энтузиазмом, а вот в ночном клубе давно не была – не высыпаюсь катастрофически. И спортзал забросила, потому что бывают дни, когда мне лень лишний раз рукой пошевелить, а не то чтобы ворочать гантели и штанги. А ведь было время, когда я после работы резко неслась на шейпинг, а потом еще и напивалась с подружками в баре. И утром как ни в чем не бывало вставала, чтобы отправиться на работу! Сейчас подобный поступок казался мне почти геройством.
А вот рядом с Кириллом Калининым я снова почувствовала себя готовой к приключениям. И если бы он позвонил мне среди ночи с шальным предложением продегустировать ликеры в модном баре, я бы согласилась – честное слово, согласилась бы. Несмотря на то что завтрашний будильник строго заверещит, напоминая о рабочих буднях.
«Только бы он позвонил», – думала я, прикидывая перед зеркалом, пойдет ли мне собрать волосы в тугой хвост.
Лишь бы позвонил.
Он мне не позвонил.
Он обещал, обещал позвонить, но не позвонил. Я в свою очередь обещала (главным образом, самой себе), что, если он не позвонит, я умру. Но почему-то осталась в живых. Весь понедельник гипнотизировала телефон, вполголоса припевая мантры – позвони мне, позвони. Телефон молчал, а я пила красное вино из горлышка бутылки и слушала Патрисию Каас. Случись со мной такое лет десять назад, я бы и во вторник напилась перед телефоном, и в среду. Я бы утомила всех подружек бытописаниями: как именно он на меня смотрел, что сказал на прощание, насколько часто улыбался. Я бы выспрашивала: имеет ли все это некий тайный смысл, и, дабы утешить меня, подружки послушно придумали бы идиллическую сказку – да он в тебя влюблен на самом деле, Кашеварова, просто стесняется (или тяжело болен, или у него жена-инвалид, или просто держит паузу – ну, вы же и без меня знаете прекрасно, что обычно придумывают женщины для самоутешения и утешения подруг).