– Беллиссима! Пронто! – не унимался мой неожиданный поклонник.
Может быть, стоит отработать на нем свои навыки владения иностранными языками? Правда, по-итальянски я не говорю, но разве это проблема? Можно сказать что-нибудь милое и нейтральное, например «чао» или «ми аморе». В конце концов, есть и интернациональные слова, такие как «спагетти». Я уж не говорю о языке тела.
И только я открыла рот, чтобы поприветствовать ценителя моих упакованных в утягивающий купальник телес, как откуда-то из-за моей спины выбежала худенькая блондиночка. Смеясь, она направилась прямо к татуированному.
– Беллиссима! – с удвоенным энтузиазмом прокричал тот. – Ми аморе!
Она повисла у него на шее. Вместе они пошли по направлению к кемпингу.
Я вздохнула. Пока я принимала соблазнительные позы, кокетничая с татуированным итальянцем, ноги мои окоченели. Все же вода в озере была очень холодной. Я чуть придатки не застудила, а он… он, оказывается, меня вообще в упор не видел. Смотрел сквозь меня на свою худышку.
Ну и ладно.
Ну и пожалуйста.
Но купаться мне отчего-то расхотелось.
Я вернулась в кемпинг – пусть с утренним омовением ничего не вышло, зато у меня есть время, чтобы собраться к завтраку и выглядеть не хуже Инги. Я твердо решила, что, приняв к сведению вчерашнюю ошибку, сегодня буду выглядеть на все сто. Образ Инги, изящно покачивающейся на высоченных каблуках и кокетливо одергивающей меховую курточку, не лез из головы. Хорошо, что я не поленилась взять с собой хоть одни приличные туфли. Прокравшись в палатку, я извлекла из сумки летнее длинное платье в голубой горошек, туфли и косметичку. И отправилась в душ.
И вот через полчаса из душевой кабинки вырулила нарядная красавица, место которой не в палаточном городке, спрятанном среди залитых солнцем гор, а на светском рауте самого высокого ранга. Мои глаза, обведенные фиолетовыми тенями, казались огромными, на щеках розовел нежный румянец, голубой шелк платья нежно струился вдоль ног, которые смотрелись бесконечными из-за серебристых босоножек на шпильках.
Повиливая бедрами, я медленно плыла по направлению к нашим палаткам. Наверняка все уже проснулись. Вот сейчас Калинин увидит меня, и…
– Это еще что? – хмуро спросил Кирилл Калинин, переводя взгляд с серебряных босоножек на вплетенный в прическу пластмассовый цветок.
– Это я, – скромно улыбнулась я, повертевшись перед ним, – ну как, нравится?
– Не то слово, – буркнул он, но в интонации его особенного восторга не чувствовалось. – Саня, ты хоть соображаешь, что творишь?!
– А что такое? – удивилась я. – Мы разве не на завтрак собираемся, не в ресторан?
Из второй палатки показалась взлохмаченная голова Дениса.
– Доброе утро, чего раскричались?… О, Саша! У меня нет слов!
– Спасибо, – принужденно улыбнулась я, – а вот у твоего братца нашлись слова. Он обозвал меня ненормальной.
– А как мне еще назвать девушку, которая с утра пораньше разрядилась, как барыня на вате? А нам, между прочим, скоро в горы уезжать.
– Подумаешь, горы, – я повела плечом, – почему-то ты не возмутился, когда вчера Инга напялила сапоги. Из-за нее мы чуть не опоздали на автобус, потому что, видите ли, она не может быстро передвигаться на каблуках.
– Доброе утро! – послышался сзади нежный тонкий голосок.
Ну да, знакома я с этим законом подлости. Вспомнишь Ингу – она тут как тут. Я обернулась. Внешний вид темноволосой красотки ничего хорошего не сулил. На этот раз на ней был нежно-розовый спортивный костюм и высокие горные ботинки. Вокруг точеных бедер повязан модный свитер.
– Я не опоздала? – Она невинно округлила голубые глазенки: – Ой, Саша, а куда это ты собралась? Я думала, что мы наконец отправимся в горы.
Не говоря ни слова, я поплелась в палатку переодеваться.
Два-ноль.
Вы опять в неудачницах, товарищ Кашеварова. Хитрая Инга выиграла у вас по всем статьям, причем с разгромным счетом.
Мы позавтракали в первом попавшемся кафе. Я не удержалась и заказала пиццу «Четыре сезона». Ну и наплевать, что раннее утро, ну и наплевать, что на моей талии осели досадные лишние килограммы. Зато я в Италии, черт побери! Приехать в Италию и не побаловать себя ежедневной пиццей – это кощунственно.
А вот Инга, похоже, была со мною не согласна. Она ограничилась стаканом тепловатой минеральной воды и обезжиренным йогуртом. На мою тарелку она посматривала с выражением лица, какое, наверное, бывает у добропорядочного христианина, попавшего на сатанинскую мессу. Я же нарочно старалась причмокивать как можно более аппетитно и каждые пять минут повторяла, насколько божественен вкус расплавленного сыра «моцарелла» и как хороши свежие оливки в сочетании с маринованными грибочками.