— Ты к кому, малый? — лениво поинтересовался тот, что с монетой.
— Лаврентий Михайлович просил подойти, — довольно нагло заявил Никита. Не мог он сейчас почему-то сказать «велел» или «приказал». Не мог, и все.
Парни с интересом оглядели человека, которого Л.М. «просил».
— Нет его тут, — наконец вымолвил тот, что без монетки. — Вали по тихой.
— Что? — не понял Никита. Охранники оскалились в усмешке.
— Тупой, да? — вопросил тот, что с монеткой. — Не понял? Канай, пока по ушам не получил,
Такого оборота Никита не ожидал. Что ему оставалось делать? С боем прорываться? Он повернулся и тихо поплелся по дорожке, проклиная Л.М., а пуще — себя за бесхарактерность и мягкотелость. Ну что стоило отказаться от приглашения! Нет, среди бандитов захотелось покрутиться.
Лопух! А теперь еще и добираться до ближайшей троллейбусной остановки. Далеко, между прочим.
Ощущение у него было такое, словно действительно ни за что ни про что надавали по шее. Не больно, но жутко обидно. Так и брел, униженный и оскорбленный, по темной аллее.
Но тут в конце ее метнулись лучи фар, знакомый черный «Линкольн» плавно притормозил, открылись дверцы, и появился сам Л.М. в сопровождении охраны. Никита глянул на часы. Четверть седьмого. На пределе академического опоздания. Хорошо, что не больше.
При виде Никиты охранники вначале напряглись, потом узнали. А сам Л.М. протопал мимо, кивнув лишь мимоходом: «Идем». У Никиты появилось большое желание ответить, как подобает случаю, с большим достоинством, но он смолчал.
«Швейцары» на дверях сдержанно улыбнулись Л.М., свиту его пропустили без звука, сделав вид, что Никиту видят впервые и не они гнали его прочь только что. Он и тут сдержался, не показал им злорадно фигу, хотя хотелось.
Ресторан был как ресторан. Не модерн, но и не подделка под старину. Негромкая музыка, льющаяся откуда-то с потолка, несколько столиков в зале и большое количество кабинетов, закрываемых плотными шторами, чтобы деловые люди могли без помех встречаться друг с другом и без помех обсуждать свои вопросы, укрываясь от посторонних глаз.
Наверняка происходили здесь широкие застолья с ломящимися от яств столами, цыганами и блатной эстрадой. Мало ли какие причуды имеются у веселящихся хозяев жизни! Но сегодня все было тихо и мирно. Никто не орал пьяным голосом, не бил посуду и морды, не тискал визжащих девок и даже не стрелял в потолок, очумев от той же русской водочки.
Это ведь в столицах мафиози корчат из себя снобов и, достигнув определенного уровня, начинают по мере способностей копировать манеры членов британской королевской семьи. А также на входе в какой-нибудь «Up amp; Down» сдают оружие специальному человеку. В провинции нравы всегда были проще. И хотя местные заправилы считали себя покруче московских или питерских, манерной дурью не маялись, веселясь от души, с буйным размахом. А уж о том, чтобы пистолеты сдавать, пусть даже и надежному человеку, и речи быть не может. «Ствол» — это такая штука, что в любой момент пригодиться может.
Был в ресторане и метрдотель. Высокий солидный мужчина в смокинге, лысоватый, с бритым лицом, на котором постоянно сохранялось выражение чувства собственного достоинства. Он знал себе цену и мог эту цену донести до каждого. Поэтому гости, иные из которых отличались совершенно дикими нравами, никогда на смокинг ему не плевали и салатниц на голову не надевали.
Встречая гостей, метрдотель не фамильярничал, не восклицал фальшиво и радостно: «О, кто к нам заглянул!» Он вежливо кивал и скупыми жестами предлагал пройти в кабинет, где все уже было готово. Если назначалась деловая встреча или дружеский ужин, участников их он сводил с ловкостью и четкостью западноевропейского уличного регулировщика. И никогда не ошибался.
Вот и сейчас он проводил Л.М. в уютный кабинет, где на столе стояли холодные закуски, пара бутылок все того же «Белого аиста» и серебряные столовые приборы. Л.М. со своими людьми панибратства не допускал. Охранники остались снаружи. Метрдотель вышел.
Никита все ждал, что Носорог скажет наконец о причине своего приглашения, но тот молчал. Разлил коньяк по рюмкам, без тоста выпил, поковырял вилкой в крабовом салате. Никита решил не проявлять нетерпения, тоже опрокинул рюмку и немного закусил.