Видя его непреклонность, спасенный вздохнул:
— Ну что же, я твою волю уважаю. Но запомни: в любое время дня и ночи позвони, если помощь нужна — все будет. Меня Вахтанг зовут. Как Кикабидзе, знаешь? Кафе «Гори» — мое.
Никита кивнул.
— Непременно загляну.
Вахтанг недобро прищурился.
— А о тех шакалах не беспокойся. Они свое получат. Ну, счастья тебе, дорогой!
Дома Никиту ждал неприятный сюрприз. Жена еще не приходила. Интересно, где она может в такое время пропадать? Но у этого была и положительная сторона. Не придется объяснять причину собственной задержки. Он спрятал пистолет и запасную обойму под ванну, переоделся в домашнее и сел ужинать. Заварил китайской вермишели скоростного приготовления, сбрызнул ее кетчупом и начал потихоньку ковырять вилкой, вспоминая события минувшего дня;
Жизнь его в последнее время становилась все интереснее. Словно судьба наконец решила, что все, хватит прозябать, пора пожить как подобает настоящему мужчине. Он с удовольствием мысленно вновь пережил освобождение владельца кафе. Кто его знает, какой он человек. Но те двое были явно хуже его. Что там милиция сейчас делает?
Единственный неприятный эпизод — бегство от ресторанных охранников. Да и то все очень удачно закончилось. И ничего нет постыдного в том, что он сбежал. Куда ему тягаться с этими бугаями? Вот если бы пистолет тогда был с ним… Между прочим, за незаконное хранение оружия срок полагается. И немалый. Другое дело, что сейчас всевозможные пушки хранят все, кому не лень, причем не только хранят, но и применяют сплошь и рядом. И ничего им за это не бывает. А вот если Никита попадется, то обязательно засудят. Такое у него счастье.
Никита неожиданно для себя улыбнулся и пропел вполголоса строчку из шлягера всех времен и народов о дяде Ване и поспевших вишнях в его саду:
— А не-е поймают!
Действительно, что это его ловить будут? Такого ловкого решительного мужика! Да ни за что! Ну, крутым он себя назвать не рискнет, но есть в душе этакий стержень, который не позволяет гнуться от самого легкого жизненного ветерка. Вот погодите, он еще с теми ресторанными обломами разберется. А то настоящую охоту за ним устроили! Еще посмотрим, кто кого погоняет!
Никита чувствовал себя тепло и хорошо впервые за последние годы. Забылись все неприятности, обидное прозвище, пренебрежение подчиненных, равнодушие супруги. Он ощущал себя настоящим мужчиной, который может ответить за свои слова и дела.
На часах была уже полночь. Странно, однако, где может быть жена? Раньше она никогда так не задерживалась.
На лестничной площадке послышалось гудение лифта, потом стали ковыряться ключом в замке. Ага, явилась, не запылилась.
С замком у жены что-то не получалось. Никите пришлось встать и открыть дверь:
— О! — сказала жена, буквально вваливаясь в прихожую. — Наши зайчики дома. А, ну да, ты же не ходил никуда. Ты у нас отдыхал сегодня.
От нее сильно пахло коньяком, и была она основательно навеселе. Разувшись, жена тут же стащила через голову платье, На недоуменный взгляд мужа она глупо хихикнула и сказала заплетающимся языком:
– А вот хочу так ходить, и все! Сейчас вообще разденусь и буду голая. Имею право! Я у себя дома! Понял?
— Чего же не понять? — покладисто согласился Никита. — Ходи как хочешь. Где это ты загуляла?
— Не твоего ума дело! Где хочу, там и гуляю. Ты вон тоже вчера где-то был. Доллары он принес! Мог бы твой Лаврентий и больше выделить.
— Ты откуда про Лаврентия знаешь? — насторожился Никита. Он точно помнил, что ничего не рассказывал.
— А вот знаю! Я вообще много чего знаю. В отличие от тебя я женщина умная.
— Ну еще бы, — сказал Никита. Ссориться он не хотел. Да и кто ссорится с пьяной женщиной? — Я так вообще мужчина.
— Ты? — Она стояла в прихожей, подбоченясь и презрительно щурясь. — Ты — мужчина? Тряпка ты! Мужчина домой деньги приносит, а не подачки! Кинули ему косточку, он и завилял хвостиком!
— Ну хватит! — начал закипать Никита. — Ложись спать!
— Лягу, лягу. Только не с тобой! Вот будешь мужниной, тогда и приходи ко мне спать. А сейчас — марш на раскладушку!
Никита тяжело глянул на развоевавшуюся жену, но ничего не сказал, действительно вытащил из кладовки раскладушку, которая обычно использовалась для ночевок приезжих родственников и припозднившихся гостей, и устроился на кухне.
Он лежал с открытыми глазами в темноте и слушал, как в комнате ворочается и похрапывает жена. Его грызла обида. Все было так хорошо! Пришла, плюнула в душу. Еще и виноват оказался. Только вот в чем? Доллары эти поганые… Жили без них, и дальше бы так продолжалось.