Повезло. С вестибулярным аппаратом у него все было в порядке. Правда, описать потом свой действия он не смог бы, но машина благополучно, хотя и чувствительно шлепнулась на стеклянную поверхность аэродрома и покатилась к ангару. Никита осмотрелся. Из правой плоскости торчал какой-то обломок, но больше видимых повреждений что-то не замечалось. То ли он удачно протаранил полосатого зверя, то ли тело того оказалось не таким уж и прочным.
Он заглушил двигатель, открыл фонарь и стал расстегивать ремни. Что-то последние вылеты начинают походить на реальный бой времен сражений под Курском или битвы за Берлин. Только вот нет терпеливо ожидающего механика, который поможет тебе выбраться из кабины, сунет колодки под колеса и заботливо протянет уже прикуренную папироску. Все надо делать самому.
В плоскости торчал обломок жала. Вот же подлая, успела ударить! Но зато теперь видно, что с самолетом может случиться, если позволить зверю приблизиться на дистанцию удара. Издалека их надо расстреливать! Каждый раз на таран идти — дорогое удовольствие. И опасное. При следующей попытке может так не повезти. Повозиться с ремонтом придется: кроме разрыва плоскости жалом, есть вмятины и от удара. На фюзеляже темные потеки — то ли яд, то ли кровь. Короче, побывала в бою машина. Теперь точно придется изучать инструкции по ремонту и вспоминать навыки службы. О полетах пока нужно забыть. Заниматься самолетом, заодно обдумать тактику боев с осами. Сегодняшний вылет, несмотря на теорию и домашние заготовки, был чистой воды авантюризмом. Осы оказались умнее и злее, чем он мог предположить. Ловкие, безжалостные бойцы. А если они еще и вместе нападают… Сегодня две, завтра десять. И ку-ку, пилот. Кстати, надо выяснить, сколько же их в гнезде обитает. Мухи ладно, теперь о них и думать не стоит. Тут такая война развернется, что любо-дорого.
Странно: избежав смерти, он страха перед будущим не чувствовал. Был конкретный враг, его следовало уничтожить. Какие проблемы? Никита еще с час посидел в ангаре и подготовку к ремонту решил отложить на завтра. Спокойно во всем разберется, а там видно будет.
Он вернулся в кабинет. Служебными делами заниматься не хотелось. Сейчас бы чем-нибудь необычным отвлечься. Или вот Алле можно позвонить. Она сама просила. Ему вспомнилось:
«Не по барину говядина…» Да как сказать. Хотелось бы посмотреть на того же Л.М. в кабине истребителя. И оса заходит в лоб, подергивая жалом. Наверняка полные штаны будут.
Он усмехнулся. А заело. Ишь как взъярился. «Хотел бы посмотреть…» Ну, во-первых, на фига Носорогу летать на маленьком самолетике да воевать с мухами и осами. А во-вторых, и не хочется Никите видеть Л.М. в кабине. Вообще его видеть не хочется. Сто бы лет он не нужен был.
Да ладно, чего он к Носорогу привязался? И что плохого конкретно ему Л.М. сделал? Наоборот, даже приличные бабки выиграть помог, Все дело в этой Алле. С какой стати ему советуют забыть и не соваться? Сам как-нибудь разберется, не маленький. Сейчас возьмет трубку и наберет номер. Где ее карточка завалялась?
Словно в ответ на его мысли, забренчал телефон. Продолжая рыться в карманах, он поднял трубку.
— Да?
И услышал спокойный, немного низкий голос:
— Здравствуйте, рыцарь! Что же вы не звоните? Ведь я вас просила.
Голос он узнал сразу, удивился такому совпадению и от растерянности ляпнул:
— Как вы меня нашли?
— Ну, это-то совсем нетрудно. Вы замечали, какой у нас маленький город?
Никита поразился еще больше — только недавно сам об этом думал. Он представил, как она улыбается, и ладонь, державшая трубку, немедленно вспотела.
— Ну, почему замолчали? — продолжала она. — Что там у вас? Так заняты своей важной работой, что ни минуты нет мой номер набрать?
Он решился.
— Я, если честно, просто ошарашен вашим звонком. И только что собирался позвонить, даже номер искал. Верите?
— Конечно, верю! — рассмеялась она. — Вы мне сразу показались человеком, неспособным на мелкую ложь.
— Ну ничего себе! — улыбнулся в ответ Никита. — Выходит, только по-крупному врать, могу? Хорошенькое у вас обо мне представление!
— Я этого не говорила! Простите, если обидела нечаянно. Ненавижу мелкую ложь, так называемую — во спасение. Все врут и думают, что лучше будет. А потом из многих маленьких одна большая собирается и падает на голову человеку.
По небольшой дрожи в ее голосе Никита почувствовал, что тема эта весьма для нее болезненна. Надо было менять направление разговора.
— Не переживайте. Чаще бывает так, что ложь бьет как раз по тому, кто ее придумывает. Такая диалектика.