– Ну, спасибо! Только я и сам бы разобрался с ними.
– Вот за это ты мне и нравишься, - похвалил Носорог. - Кстати, оцени, мою любезность - один пришел, без мордоворотов. А то скрутили бы, как вчера. Федюня на тебя а-агромный зуб имеет.
– Что ж, ценю. Но как говорил капитан Блад, переводя с латыни: "Кто предупрежден, тот вооружен". Сегодня - не вчера, этот номер у твоих "горилл" уже не прошел бы. Я ведь тоже кусаться умею.
Никита, конечно, немного бравировал. Но и впрямь теперь он стал жестче и так просто скрутить себя не дал бы. Вплоть до применения оружия.
Что-то такое Л.М. в его глазах уловил и посерьезнел.
– Ладно, не петушись. Я пришел не ссориться с тобой, а договариваться миром. Не хочется гадости делать своему школьному приятелю.
Вот уж в такое его благородство Никита ни за что не верил. Дело тут было в другом. И он, кажется, догадывался, в чем.
Внимательно посмотрел в лицо Носорогу и спросил участливым тоном:
– Что, Алла. так допекла?
Л.М. неожиданно легко согласился:
– Ну, допекла. С ней еще ее папочка ничего не мог поделать. Где уж мне-то? Попытался ее куда-нибудь в круиз отправить - ни в какую. Твердит, что должна быть здесь и с тобой. Я ведь могу врачей свистнуть, чтобы наширяли ее чем надо. Но потом она этого не простит. Да ты и сам знаешь, каково с ней.
Никита неожиданно увидел в нем не самого могущественного в городе бандита, а слегка растерянного папашу, которому взрослая дочь заявила, что беременна и собирается замуж за водителя мусоровоза. Что делать, у кого совета спрашивать? Он вспомнил, что от Л.М. несколько лет назад убежала с каким-то иностранцем жена, а сын учится то ли в Швейцарии, то ли в Англии. Педагогического опыта нет, вот и ошалел слегка в непривычной ситуации.
– Хочешь совет? - спросил он мягко. - Брось ты это дело. Все равно будет так, как она захочет. А я ей помогу, чем смогу.
– Не брошу! - упрямо заявил Носорог. - Здесь дело не только денег, но и принципа. Если не дожму - меня потом уважать перестанут.
Господи, подумалось Никите, речь о судьбах человеческих идет, а он твердит об уважении. Ну и дубина же! Ничего понимать не хочет.
– Так что тебе от меня надо-то? - Ему уже надоел этот разговор.
– Что надо? - переспросил Л.М. - Надо, чтобы ты от девчонки отстал. Ушел, испарился, исчез, другую бабу завел!
– Нет, - сказал Никита. - Этого я сделать не могу, извини.
– Погоди! Есть хорошее предложение.
– Ну давай.
– Что ты скажешь о ста тысячах?
– Чего?
– "Зеленых", разумеется.
– Большие деньги, - сказал Никита спокойно. Он уже понял, что сейчас последует, но даже не рассердился. Такие уж это люди. .Считают, что все покупается и продается. Ему вспомнился разговор с Аллой о настоящей цене. Теперь те слова казались сущей глупостью.
– Ты их получишь! - В голосе Л.М. послышались торжественные ноты, словно он собирался вручить Никите олимпийскую медаль или Нобелевскую премию.
– И для этого, конечно, я должен отказаться от Аллы?
– Разумеется!
– А что, может, взять, эти баксы и рвануть с Аллой на море? Вот и решение вопроса. Носорог как-нибудь здесь перетопчется. Нет, так нельзя. Во-первых, просто нечестно получится, а во-вторых - попробуй отними у таких, как Л.М., самое дорогое - деньги. Мало потом не покажется. Они многое могут понять и простить при соответствующих обстоятельствах, разумеется. Но деньги - это святое, тут никакие объяснения не имеют силы. За деньги они кому угодно голову открутят.
– Не пойдет, - вздохнул Никита.
– А что мешает? - Носорог начинал злиться.
– Да ничего, в сущности. Только если бы я был способен взять эти деньги, Алла меня точно не полюбила.
– Ты думаешь, она тебя любит? - все больше раскалялся Л.М.
– Надеюсь.
– Дебил! Да ты для нее - экзотика вроде папуаса! Бесится девка, вот и бросается на редкие штучки!
– Ну, не такой уж я и редкий, - рассмеялся Никита. - Тоже еще, нашел ископаемое.
Ему действительно было смешно. Разговор словно из какого-то фильма шестидесятых годов. Честного советского человека сооблазняет долларами американский шпион. "Нет, этого вы от меня никогда не добьетесь, гражданин Гадюкин!"
Л.М. вдруг успокоился.
– Ладно, - сказал он. - Не хотите добром - не надо. Папули своего голубого она уже лишилась. Тоже такой несговорчивый был. Говорил ему: "Соглашайся, Митька, плохо все закончится!" Нет, уперся. Вот и пришлось человека к нему посылать. Так теперь девка и тебя, любимого, не досчитается.
Ох с каким сарказмом Л.М. назвал Никиту любимым! Словно керосином облил. "А права Алла была, - подумалось тому. - Митьку точно его люди угрохали. Ладно, всему свое время. И с эти разберемся". Безмятежной улыбки со своего лица он не убрал.
Носорог встал.
– Так какое твое последнее слово? - навис он над столом.
– Ты слышал, - сухо промолвил Никита. - Прощай.
– Хорошо, - выпрямился Л.М. - Ты сам этого хотел. - И вышел, спокойно прикрыв за собой дверь. В отсутствии самообладания его нельзя было упрекнуть.
Никита сильно растер лицо ладонью. Что ж, он сделал то, что должен был сделать, и не жалел об этом. Трудности, правда, теперь начнутся колоссальные. У Носорога достаточно сил, чтобы стереть и его, и эту контору в пыль. Раз что-то решив, он уже не отступит. Ну, пусть попробует. Пистолет Никита теперь будет носить с собой постоянно. Надо для ангара найти место понадежнее, а то устроят ребята Носорога погром здесь, нечаянно и игрушечный домик растопчут. А его жалко потерять.
Вот спокойной жизни совсем не жалко. Ее у Никиты и не было в последнее время. А что самое интересное, он не ощущал необходимости в покое. Что хорошего было в полусонном существовании, которое он вел до того, как появился "Мухобой"? Холодное равнодушие жены? Постепенно сдающее здоровье? Издевательская зарплата за никому не нужный труд? И в конце концов - маячащая на горизонте беспросветная старость? Да полно, жизнь ли это была?