– Вы врач?
– Генетик. Занимаюсь стволовыми клетками.
– Надо же! – вырвалось у Ирины.
– А что вас так удивило? Я не похожа на генетика? – улыбнулась дама.
Ирина смутилась.
– Да нет... В смысле... Честно говоря, я понятия не имею, как выглядят генетики.
– Так же, как обычные люди, – рассмеялась дама. – Спасибо вам за консультацию. Считайте, я определилась. Но ждать все-таки не буду. Пойду. В другой раз загляну. Всего вам доброго. – Женщина поднялась и снова тяжело опустилась на кушетку, прислонилась к стене, закрыла глаза.
Ирина обеспокоенно тронула ее за плечо.
– Вам плохо? Врача позвать?
– Не волнуйтесь, сейчас пройдет. Просто резко встала, и в глазах зайчики заплясали. Все из-за повышенного глазного давления. Как климакс начался – разваливаюсь. Я словно сапожник без сапог. Другим помогаю обрести зрение, а свое в порядок привести не могу.
– Что? Что вы сказали? – пролепетала Ирина, сердце забилось как птица в клетке.
– Никогда не слышали об амаврозе Лебера? Мы с коллегами разработали уникальный метод лечения этого врожденного недуга. Результаты нас радуют, но продвинуть метод пока не получается. Научные открытия в нашей стране никого не интересуют. Государство никакой помощи не оказывает. Просили у чиновников субсидии и гранты – получили отказ. Да еще академики палки в колеса ставят, старые маразматики! Одна надежда на зарубежных коллег. Ученые с мировым именем методикой заинтересовались. Хотят перенимать опыт, денег обещают. А нашим все безразлично. Обидно это очень. Если так дальше пойдет, придется сворачивать научный эксперимент.
– Как же так?
– Ничего не поделаешь, – развела руками дама. – Мы не коммерческая структура. Все наши врачи бессребреники. Работаем круглые сутки за копейки, но генетика – наука, требующая больших денег. Лечение одного пациента обходится в весьма круглую сумму из-за дорогого уникального оборудования и расходных материалов. Незрячие люди, согласившиеся стать добровольцами, заплатить такую сумму чаще всего не в состоянии. Да и неэтично это брать деньги с инвалидов. Пытаемся гранты выбить, ищем меценатов, в фонды благотворительные обращаемся... Господи, что с вами? – обеспокоенно спросила дама, глядя на Ирину. – Вы так побледнели. Вам что, нехорошо?
– Сколько? – задыхаясь от волнения, спросила Ирина и схватила женщину за руку. – Сколько стоит лечение? Я заплачу! У меня есть средства. Помогите моей дочке. Умоляю!
– Боже мой, неужели у вашей дочери тоже? – ошарашенно спросила незнакомка. Ирина судорожно кивнула, говорить она не могла. – Как вас зовут?
– Ирина. Ирина Андреевна, – хрипло представилась она и зачем-то добавила: – Я живу тут, поблизости.
– Очень приятно. А меня Людмила Петровна зовут. Можно просто Люда. Мы ведь с вами примерно одного возраста. Да вы не волнуйтесь так.
– Вы крайняя? – рявкнула над головой пожилая неопрятная тетка. Ирина отрицательно покачала головой. – Как же не вы, если мне на вас указали? – не унималась неряха.
– Вот что, Ирочка, – шепнула ей на ухо Людмила Петровна и взяла ее под локоть. – Пойдемте. Здесь неподалеку есть кафе, где спокойно можно поговорить. Выпьем чайку, вы мне подробно расскажете о своей беде. А я подумаю, как вам помочь.
В кафе Ирина не была тысячу лет. В голову не приходило, что можно заглянуть в подобное заведение, сесть за столик у окна и заказать чай за немыслимые деньги. Расточительство сплошное. Она даже осуждала людей, которые столь бездарно проводят свободное время, но в данную минуту о своих принципах забыла напрочь. За Людмилой Петровной она готова была идти хоть на край света.
«На краю света» было тепло и уютно. На столиках крахмальные скатерти и живые цветы, тихая музыка, услужливые официанты. Вместо чая Ирина заказала кофе. Людмила Петровна последовала ее примеру и присовокупила к кофе коньяк. Жуткое расточительство! Но Ирина тоже заказала коньяк. Сегодня можно. Сегодня все можно. Выпить ей просто необходимо, чтобы успокоиться и перестать стучать зубами от волнения.
Официант еще не успел принести заказ, а Людмила Петровна уже знала об Ирине и ее дочери все, но отчего-то молчала, смотрела на нее с сочувствием и вращала пепельницу на столе, размышляя о чем-то. Наконец принесли напитки.
– Так как? – не выдержала Симакова.
– Понимаете, в чем дело, Ирочка, не все типы этой болезни поддаются лечению. Соответственно, не всех пациентов мы берем. Ваш тип амавроза Лебера корректируется на девяносто процентов. Мы вполне могли бы попробовать, однако гарантий я дать не могу. Мы не боги, а врачи. – Людмила Петровна порылась в сумочке и положила на стол глянцевый каталог. – Здесь про наш центр написано.