Уже тогда, на первых порах, Нажмудинов был твердо убежден: одно из основных качеств наставника — способность преодолеть «барьер неизвестности». Некую инерцию в оценке объективных возможностей спортсменов. Если тренер видит, что на последней прикидке безвестный дебютант летает явно лучше именитого пилота, предпочтение следует отдать более сильному.
Был ли элемент риска в его решении повезти на чемпионат мира дебютантку? Конечно. Но тренер верил в объективные возможности талантливой девушки.
Один из «доброжелателей» пытался переубедить Касума Гусейновича:
— Савицкая пришла в сборную уже при тебе. Значит, если она выступит неудачно, с кого будет весь спрос? Вот то-то… А если проиграет кто-нибудь из тех, кого начали готовить еще до тебя, все-таки меньше претензий…
— Да пойми ты, дело тут не в ответственности, — отвечал Нажмудинов. — Знаешь, где-то я читал, что люди делятся не на умных и глупых, достойных и недостойных, а на тех, кто может, а кто — нет. Так вот, любой, кого мы берем в Англию, по моему убеждению, может…
Путь к такому выводу продолжался всего немногим больше года, но пролегал он по маршруту предельно сложному, насыщенному трудностями и препятствиями. И вот теперь осталось десять человек. На каждого из которых тренер возлагает надежды: выдержит, сумеет, сможет.
АНГЛИЙСКОЕ НАЧАЛО…
В судьбе любого из нас есть даты, которые запоминаются на всю жизнь. Одной из таких памятных вех стало для Нажмудинова 11 июля 1970 года.
Ранним солнечным утром от бетонной дорожки Шереметьевского аэропорта оторвались два Ан-12 с советской командой на борту и взяли курс на Берлин. Там предстояло дозаправиться и уж тогда стартовать к берегам Англии. В грузовых отсеках гигантских машин приютились три спортивных самолета: два Як-18ПМ и ЯК-18ПС.
Последние дни перед отлетом промелькнули в сплошной суматохе неотложных забот. И только в воздухе пришло к Нажмудинову сознание значительности происходящего. Вот и свершилось. Он, тренер-дебютант, везет лучших пилотажников страны на чемпионат мира. Если бы всего пару лет назад кто-нибудь предсказал ему такой поворот событий, он, пожалуй, только усмехнулся бы в ответ.
Сложное состояние испытывал он, сидя у иллюминатора воздушного корабля. Как-то сложится борьба в небе Халлавингтона? Какие сюрпризы преподнесут основные соперники — американцы, чехи, летчики из ГДР и ФРГ? Окажется ли достойным ответ советской команды?
Из глубокой задумчивости Нажмудинова вывел голос Валентина Пономарева. Этот на редкость уравновешенный кемеровчанин стоял перед ним с карманными шахматами:
— Сразимся, Касум Гусейнович?
— Ох, Валя, давненько не брал я шахмат в руки, — улыбнулся Нажмудинов.
— Знаем, знаем, как вы играете, — подхватил Пономарев. — Лучше угадывайте, в каком кулаке белые. Ну вот, всегда-то вам везет…
Около шахматистов тотчас образовался кружок болельщиков. Подсели руководитель делегации Дмитрий Иванович Чумичев, член Международного жюри, председатель Федерации СССР по самолетному спорту Александр Филиппович Косс, судья Юрий Леонидович Тарасов, капитан команды Игорь Егоров. Нажмудинов сделал первый ход.
Через некоторое время тоном спортивного комментатора Игорь Егоров заключил:
— Уважаемые почитатели древней и вечно юной игры, прошу обратить внимание: противники избрали один из вариантов так называемого «английского начала». Уж не влияет ли на шахматистов приближение Британских островов?
Может быть, и крылась в шутке капитана какая-то доля истины, а может быть, все объяснялось просто тем, что Нажмудинов до мельчайших подробностей знал этот дебют. С первых же ходов он захватил инициативу и перевел партию в продолжение, которое сулило белым солидное позиционное преимущество. Фигурам черных, наоборот, явно не хватало тактического простора.
Они защищались с завидным упорством, но все чаще отступали, несли материальные потери. Стратегический перевес атакующих нарастал незаметно, исподволь, а потом как-то сразу перед Пономаревым возникла дилемма: либо расстаться с последней тяжелой фигурой, либо позволить противнику ворваться на ферзевый фланг. И любой из этих вариантов грозил черному королю матовой сетью…