– Любопытно? Что любопытно?
Он молча принимается дергать мох с ветки. Я смотрю на его руки: длинные пальцы, все в мозолях от гитарных струн.
– Что? – спрашиваю я опять, умирая от желания узнать, что же заинтересовало его настолько, что он полез за мной на дерево.
– Просто когда ты играешь на кларнете…
– Что ты имеешь в виду? – Похоже, я знаю, что именно он имеет в виду.
– Ну, то есть техника у тебя отличная. Пальцы и язык двигаются быстро, ноты берешь любые, да… Но на этом, кажется, и все. Я просто не понимаю! – Он смеется, не подозревая, что оторвал чеку у гранаты. – Будто ты играешь во сне. Или что-то вроде того.
Я покрываюсь ярким румянцем. Играю во сне! Я попалась, точно рыба в сети. Жаль, что я не бросила оркестр (а ведь хотела). Я перевожу взгляд на сосны. Они поднимаются к небесам, окруженные собственным одиночеством. Он смотрит на меня. Я чувствую на себе его взгляд. Он ждет ответа, которого не последует: Джо ступил на территорию, куда нет хода никому.
– Слушай, – осторожно начинает он, поняв наконец, что его чары перестали работать. – Я пришел за тобой, чтобы спросить, не захочешь ли ты поиграть вместе.
– С чего бы это? – Мой голос с ноткой горечи звучит громче, чем мне бы хотелось. Меня медленно охватывает знакомое чувство паники.
– Мне хочется услышать Джона Леннона вживую. А кому бы не хотелось!
Мы оба чувствуем, что шутка не удалась.
– Это вряд ли, – отвечаю я и слышу, что в школе звенит звонок.
– Слушай… – начинает опять он, но я не даю ему договорить:
– Я не хочу играть с тобой, ясно?
– Ясно. – Он подкидывает яблоко в воздух. Не успело оно приземлиться и не успел Джо спрыгнуть с ветки, как он добавляет: – Собственно, и идея-то была не моя.
Глава 7
Я просыпаюсь от гудков «тоски» (так Сара назвала свою машину). Вот засада! Я переворачиваюсь на другой бок, смотрю в окно и вижу, как моя подруга выпрыгивает наружу, облаченная в свое любимое черное винтажное платье и берцы на платформе. Светлые волосы – она снова стала блондинкой – напоминают воронье гнездо, из кроваво-красного рта торчит сигарета, окутывая лицо Сары призрачным облаком дыма. Я бросаю взгляд на часы: 7:05. Она смотрит вверх, видит меня в окне и машет руками, точно это крылья мельницы.
Я натягиваю одеяло на голову и жду неизбежного.
– Я пришла, чтобы высосать из тебя кровь, – говорит она несколькими секундами спустя.
Я выглядываю из-под одеяла:
– Вампир из тебя и правда сногсшибательный.
– Знаю. – Она наклоняется к зеркалу над комодом и пальцем вытирает следы помады с зубов. Ногти у нее накрашены черным лаком. – Мне идет такой стиль. Хайди заделалась готкой.
Без всей этой экипировки Сара могла бы играть Златовласку. Загорелая блондинка, которая меняет готику на гранж, панк, хиппи, рок, эмокор, металл, от-кутюр, гик-фэшн, хип-хоп и растаманский стиль, лишь бы скрыть свою златоволосую сущность. Она проходит по комнате, нависает прямо надо мной, отодвигает уголок одеяла и ныряет в кровать, прямо в ботинках.
– Я скучаю по тебе, Ленни. – Ее громадные синие глаза сияют на меня искренностью, которая не вяжется с нарядом. – Давай позавтракаем вместе до уроков. Последний день одиннадцатого класса, все такое. Такова традиция.
– Хорошо, – говорю я и добавляю: – Прости, что так ужасно себя вела.
– Не говори так. Просто я не знаю, как тебе помочь. Я и представить не могу… – Сара не заканчивает и оглядывает Убежище. Я вижу охвативший ее ужас. – Это же невыносимо… – Она смотрит на кровать Бейли: – Все в точности так же, как и тогда… Боже мой, Ленни.
– Да… – Воздух застревает у меня в горле. – Мне надо одеться.
Сара закусывает губу, стараясь не расплакаться.
– Я подожду внизу. Пообещала бабуле, что поговорю с ней.
Она вылезает из кровати и идет к двери. Но ее летящая походка стала шаркающей. Я натягиваю одеяло на голову. Знаю, что спальня превратилась в мавзолей. Знаю, что это всех расстраивает (кроме Тоби, который, похоже, этого даже не замечает), но мне хочется, чтобы все оставалось как было. Так у меня есть ощущение, что Бейли здесь. Или что она скоро вернется.
По дороге в город Сара рассказывает мне свой новый план по соблазнению красавчика, с которым она сможет обсуждать своего любимого экзистенциалиста Жана Поля Сартра. Проблема в том, что ее безумно привлекают тупоголовые серферы. Они, как ни избегай стереотипов, обычно не очень хорошо разбираются во французской литературе и философии и потому не подходят Саре по причине «Он-должен-знать-кто-такой-Сартр-или-хотя-бы-прочесть-что-нибудь-из-Д.Г.Лоуренса-или-на-крайний-случай-одну-из-сестер-Бронте-и-лучше-бы-это-была-Эмили».