– Я всё понял, – с отвращением произнёс принц Чан. – Я принц. Я не имею права пренебрегать собой. На мне держится будущее империи. Если вы так желаете, чтобы я воспользовался услугами господина Гармонии, я воспользуюсь. Но как принц я не буду пользоваться чужими вещами. Господин Гармонии станет лишь моим и ничьим больше! Вы согласны, отец?
Улыбка у госпожи застыла.
– Нет, я его не отдам.
– Согласен, – равнодушно бросил император. – Забирай. Господин Гармонии отныне твой.
Сквозь пелену и головокружение пробилось лицо госпожи. О, если бы злость могла сжигать, император и принц уже превратились бы в две кучки пепла!
– Алтан, мой властительный племянник, ты, кажется, забыл, кто такой Октай!
– Я ничего не забыл, – император пошевелился, повернул голову к госпоже. – Наследник должен быть исцелён как можно скорее, чтобы быть со мной на празднике начала посевов. Это важнее всего, тетушка. Пусть забирает.
Подумав немного, он добавил:
– Но если господин Гармонии не справится с задачей, то вернётся к госпоже.
– А если справится, то навсегда станет моим! – быстро добавил принц Чан. – Если вы так желаете оставить его себе, госпожа Сайна, то всегда можете вызвать целителей. Кажется, Долина Горечавки славится искусными заклинателями, которым в исцелении нет равных? Ой! – спохватился он, в голосе зазвучала издёвка. – Я совсем забыл! Императорская семья в ссоре с заклинателями, да? Мы же казнили клан Поднебесного Эха, да? Тот, с пика Тринадцати Ветров, который оболгали, не так ли? А мы до сих пор не извинились перед Советом Бессмертных Старейшин за ошибку! Что ж, очевидно, госпожа, у вас не получится вызвать для меня целителя. Ведь все заклинатели мира отказались входить в императорский двор, пока наша семья не принесёт извинений. Получается, Октай останется у меня в услужении. Пожалуй, это к лучшему. Я, по крайней мере, не наказываю без причины.
Император что-то ответил. Я не услышал. Я рассмеялся.
Причины… Юный наивный принц ещё не знал – нет ничего проще, чем найти причину, чтобы наказать раба. Он ещё не знал, что сам точно такой же, как его отец и тётушка. Ничего не изменится, когда он станет моим хозяином. Ведь я чужие объедки, сын предателя. Мной можно дразнить, как отобранной игрушкой, лишь бы получить своё. И никакая служба этого не изменит, стань я хоть наилучшим слугой, хоть вывернись наизнанку. А ведь император на это и рассчитывает – что я не пожелаю возвращаться к Сайне и буду из кожи вон лезть, лишь бы исцелить единственного наследника и остаться подле него.
Ведь госпожа Сайна далеко не вечна. Ей уже пятьдесят лет. Она больная женщина, которая цепляется за меня как за последнее средство, потому что ничто другое ей не помогает. Однажды она умрёт, как умрёт и император Алтан. Тогда принц Чан примет силу Сына Неба и будет решать, кому и кем быть. И только он решит, достоин ли мой род прощения.
Но принцу, похоже, просто очень захотелось насолить нелюбимой родственнице. Его-то госпожа не убьёт. А вот меня – запросто, просто потому что передарили принцу. Ещё замену подберут, и пойдет очередная чудесная традиция для провинившихся родов. Наверняка предатели будут мечтать об этой должности. А что? Источник жизненных сил – очень почётно!
От моего смеха на мгновение наступила тишина.
– Уведите его, – велела госпожа Сайна. – И пригласите к нему лекаря. Принц Чан, почему вы решили, что тот жалкий клан был оболган?
– О, право, не помню, – лениво ответил принц. – Кажется, в библиотеке Старого Дворца были какие-то бумажки… А может быть, мне это привиделось во сне? Да и зачем это вам? Пристало ли женщине ворошить дела столетней давности?
– Щенок! – вскипела госпожа.
Бай послушно увёл меня из сада. Звуки ругани летели нам в спины до самого выхода, а потом я дошёл до стражи и позволил коленям подогнуться.
– Бай, прости, я, кажется, сейчас упаду…
Слуга коротко выругался, подхватил меня на руки, и от прикосновения к избитой спине я взвыл и зажмурился. Из глаз брызнули слёзы.
– Простите! – перепугался Бай. – Потерпите, господин, сейчас…
В ту же секунду раздался невозмутимый голос:
– Не так держишь.
– Что? – растерялся Бай.
Я разлепил веки, узнал в коричневом вытянутом пятне императорского палача, вспомнил, что Бай ещё никогда не имел дела с ним, и мне вновь стало смешно.
– Держишь. Не так, – повторил палач. Его непробиваемому спокойствию могли позавидовать даже горы. – Положи на плечо. Головой вниз. Не трогай спину. Держи за колени.
Как в этом немногословном человеке сочетались безжалостность истинного мастера пыток с заботой и неравнодушием лекаря? Наши встречи каждый раз заканчивались так: он спокойно, твёрдой рукой наносил мне раны, а затем так же спокойно давал советы, как их лучше лечить. Поразительный человек.