Дора покачала головой:
— Нет, Соня, не получится. Они тебя размажут по асфальту или отшвырнут. Они как Виточка. А ты — кто? Божий одуванчик. Это для меня ты — сила, а для них… Нет, Соня, мы свой век отжили. У меня одно большое дело осталось: квартиру на Кроля оформить.
— Что же проще? Пропиши.
— Шестьдесят тысяч. Где возьму? Да и всё равно, я уверена, нужно будет свидетельство.
— Слушай, напиши завещание или дарственную. По закону. Заверь у нотариуса. У меня есть честная женщина. Живёт, правда, отсюда далеко, но доедем как-нибудь.
— Тоже деньги нужны.
— Я позвоню ей сейчас. Всегда помню её телефон. Пока Соня говорила по телефону, Дора гадала — как подработать денег? Она умеет стирать, готовить, убирать, сидеть с детьми. И — больше ничего.
И вдруг ей пришла в голову идея. Новые жильцы… Те, что Соне дверей не открывают. Наверняка барчуки. Наверняка им нужна обслуга. И наверняка не у всех домработницы есть. Зато у всех у них машины — иномарки, значит, они — богатые. Она развесит объявления на квартирах этих новых жильцов. Уж она-то наперечёт знает, из какой квартиры уехали. Кто-нибудь да наймет её! Вот она и заработает на завещание.
— Девятьсот, — сказала Соня, положив трубку на, рычаг.
— Что — «девятьсот»?
— Стоит оформить завещание. Она берёт девятьсот.
И тут Дора вспомнила о тех девятистах, что оставила «на червячка». Удивительно, почему оставила именно девятьсот?
— И всё? И ничего больше не надо? — спросила она, вставая из-за стола и снимая тапки. Сейчас наденет свои «лодочки» и — в нотариальную контору, к Сониной знакомой!
— Ничего, — отвечала Соня Ипатьевна.
— Поедем! У меня от пенсии осталось девятьсот. На еду заработаю, — она распахнула шкаф, сняла с плечиков и надела плащ, сунула ноги в лодочки.
— Не можешь немного подождать? Я должна хоть час-полтора полежать, а то не доеду никуда.
Так и не сняв плаща и лодочек, Дора уселась писать объявления. Попробует развесить пока три. Что выйдет?
Никого не встретила на лестницах, налепила объявления и уселась на своём роскошном диване ждать Соню.
Катя любит Кроля. Не так всё безнадежно. Не одинок Кроль. Есть живая душа рядом.
А ведь Катю, пожалуй, и не узнать. Вытянулась, небось. Какая она? Волосы, глаза? Сохранились ли веснушки? На фотографиях не видно.
Катю перебивает телефонный звонок.
— Простите, вы повесили объявление? — приятный мужской голос. — Можно к вам зайти? Какой у вас номер квартиры?
— Да, да, конечно… — Дора сказала номер квартиры, положила трубку. Кинулась к зеркалу, поправила волосы, подошла к двери, приоткрыла.
Стёпка зарычал, когда увидел гостей, вскочил, сбросив с живота Ксена. Тот недоумённо забурчал, но тут же стал потягиваться и с любопытством воззрился на рычащего Стёпа.
— Ой, простите, — сказала Дора, схватив Стёпа за поводок и едва удерживая его.
Вошли девушка и мужчина — оба высокие, под стать один другому. У мужчины плечи — широченные, волосы чем-то помазаны, уложены аккуратно, волосок к волоску. У девушки волосы — длинные, как у той, что в паспортном столе ЖЭКа, — похоже, в Америке такая мода, раз московские девицы пораспускали свои…
— Вы хотите заработать деньги? Правильно я понял ваше объявление? — продрался вкрадчивый вопрос сквозь Стёпкино рычание.
— Да, — кивнула Дора. — Я могу делать любую домашнюю работу. Подождите, пожалуйста, я уведу собаку.
Не спрашивая её, без приглашения, гости двинулись за ней, жадно оглядывая каждую половицу и каждую стенку. Девица и в кухню, и даже в туалет заглянула.
— Работы у меня нет, а предложение есть, — мужчина заговорил сразу же, как только она кивком пригласила их садиться к столу в гостиной и сама уселась на своё место, впился в неё взглядом, серым, весёлым. — До последней минуты будете сыты, благополучны.
— Любая вещь будет доступна вам. И, главное, инфляция никак вас не коснётся, — добавила девица.
Почему-то Дора стала потная, хотя даже в жару не потела, может, из-за худобы. Несмотря на Стёпкины рычание и лай, она слышала сердце — оно толкало её изнутри, как человек, пытающийся, сдвинуть тяжёлый предмет.
Она не понимала происходящего. Почему-то было не по себе.