Уж точно не Делберт.
Ведь если бы она сообщила тогда, еще до их свадьбы, о том, что по глупости сделалась агентом герцословацкого КГБ, то Делберт, еще тогда ужасно боявшийся силовых органов Восточной Европы (что теперь, после скандала с коварными русскими и его воцарения в Белом доме, превратилось в навязчивый пунктик), наверняка тут же бы ее бросил.
И она бы не была теперь первой леди США (что хорошо), однако у нее не было бы сына Тициана (что плохо).
Наверное, у нее был бы другой ребенок, однако Милена и помыслить не могла о том, чтобы поменять Тициана на кого-то другого. Нет, она не сожалеет, что все получилось именно так, как получилось.
Смыв ошметки послания в унитаз, Милена некоторое время смотрелась в зеркало, а потом, вздохнув, стала снимать косметику.
Значит, они все же решили возобновить с ней контакт. Только вот кто были эти самые они? Герцословацкий КГБ после крушения на ее родине коммунистического режима в начале девяностых приказал долго жить. И Милена, которая к тому времени была уже достаточно известной фотомоделью, причем фотомоделью по герцословацким меркам обеспеченной, приложила все усилия, чтобы получить доступ к столичным архивам КГБ и изъять из него досье, в котором было указано ее кодовое и настоящее имя и хранились все ее донесения.
Те донесения, которые она в свое время отправляла в КГБ.
Так поступала не только она, но и многие из герцословацкого бомонда — те, кто, как и она сама, был вынужден работать на органы госбезопасности.
Досье она изъяла. Завербовавший ее пузатый майор — она даже наняла частного детектива, чтобы тот следил за человеком, который раньше следил за ней самой — уволился, подался в бизнес, а потом несколько лет спустя скончался при не вполне выясненных обстоятельствах.
Мир его праху! Милена, однако, быстро убедилась, что, видимо, у КГБ и тех структур, которые пришли ему на смену, имелась вторая — тайная — картотека. Или майор все же кому-то что-то разболтал. Или…
Вариантов было множество.
Но факт оставался фактом: какое-то время спустя, когда она уже жила в Париже и стала лицом модного дома Жана-Поля Годо, ей снова пришлось столкнуться с человеком, который назвал ей кодовую фразу. И на которого ей пришлось работать.
Хуже всего было то, что, как со временем поняла Милена, герцословацкий КГБ то ли отдал, то ли, кто знает, продал кое-какие секретные архивные данные Москве. Милене было, в сущности, все равно, на кого работать, однако проблема заключалась в том, что она не хотела работать уже ни на кого, ее карьера резко пошла в гору, ее лицо (и тело) появлялось на обложках самых престижных глянцевых журналов, она получала более чем солидные гонорары.
А тут эта абсолютно идиотская история с работой на разведку, к тому же, выходит, русскую.
Поэтому ей удалось найти тогда выход из ситуации. И вот уже многие годы она ничего не слышала о людях, на которых работала. В тот момент, когда Делберт объявил о своем желании баллотироваться в президенты США, она, конечно, опасалась, что вся история вдруг вылезет наружу.
Ее страх только увеличился, когда Делберт победил на выборах. Потому что его с подачи Старой Ведьмы и так открыто обвиняли в том, что он работает на Кремль и что именно русские хакеры помогли ему победить на выборах.
Милена точно знала, что на Кремль супруг не работает, как точно знала и то, что если вдруг станут известны неприглядные факты из ее биографии, например, то, что она в течение нескольких лет работала на герцословацкий КГБ, а потом даже, судя по всему, на Москву, то…
То самым невинным последствием этого небывалого, невыдуманного скандала станет немедленная отставка Делберта.
Делберт, конечно, никогда и ни при каких обстоятельствах сам не откажется от власти, однако у него было достаточно могущественных врагов, в том числе и среди соратников по партии, которые спали и видели, как заполучить компромат на Делберта — и вынудить его покинуть Белый дом.
В политике Милена не разбиралась, однако понимала, что удержаться в президентском кресле Делберту при таком раскладе не удастся. Ему не наносило ущерба то, что до (и даже после) выборов стали известны пикантные подробности его личной жизни и несколько женщин заявили, что он их грязно домогался и даже переспал с ними.
Милена была тогда удивлена исключительно тем, что объявились всего пять или шесть дам. Вообще-то, должны были подать свой голос пять или шесть десятков. Но Делберт всегда хорошо платил за молчание, а его юристы умели заключать тайные соглашения, принуждавшие дамочек держать рот на замке под угрозой потери тех немалых денег, которые были им выплачены Делбертом.