Впрочем, когда какое-то время Шэрон снималась под роскошным псевдонимом, ситуация коренным образом не поменялась. Поэтому она все же вернулась к своему имени и на каждом углу заявляла о том, что была когда-то замужем за нынешним президентом и что у нее имеется от него дочка.
Шэрон раскрыла рот, явно не ведая, что возразить (подобное случалось с ней не больше трех раз в год), а в этот момент, шумя, звеня и пыхтя, в Золотую столовую вкатилась ужасная югославка Ясна, сопровождаемая своим зятем, Джереми, мужем Златы.
— Ах, какая ужасная погода! — заявила со своим раскатистым акцентом Ясна, и Милена поморщилась — разумеется, мамаша Ясны говорит с еще более явным акцентом, чем она сама, однако Злата, прекрасно это понимая, гнобит свою мачеху, постоянно намекая на то, что она не может понять то, что та говорит.
Ясна — когда-то обладавшая прелестной фигурой и ангельским личиком — превратилась в последние годы в дебелую матрону, обожавшую экстравагантные наряды на два, если не все три размера меньше тех, которые ей требовались на самом деле, сверкающие драгоценности и виски.
— Этот ураган, будь он неладен! — продолжила Ясна, тотчас завладевая всеобщим вниманием. — Как хорошо, что из Нью-Йорка мы летели вместе с милым Джереми! Моя дорогая девочка, тебе крайне повезло с мужем! Он у тебя такой умный и красивый!
Милена закатила глаза. Как всегда, когда Ясна появлялась в доме своего бывшего мужа, она тараторила без умолку и выдавала свое мнение по любому вопросу.
И эта опереточная особа является Гордионом? Милена еще раз взглянула на громогласно произносящую очередную банальность Ясну. А почему бы, собственно, и нет? Потому что маска, под которой скрывается Гордион, просто великолепная. Никто и никогда не посмеет заподозрить эту говорливую, безвкусно, но крайне дорого одетую особу в том, что она уже в течение сорока или даже более лет — герцословацкий, а теперь, по всей видимости, русский шпион.
Как и то, что шпионом является сама Милена.
Милена отметила кислое выражение лица Шэрон — та не выносила Ясну, но не потому, что та в свое время, когда Делберт с ней развелся, дала интервью, в котором обещала застрелить соперницу, чем наделала много шуму (и что позволило ей выбить из Делберта при разводе почти на двадцать миллионов больше, чем он изначально предлагал), а потому, что Шэрон, махровая эгоистка, не могла выносить присутствия кого-то, кто привлекал всеобщее внимание еще в большей степени, чем она сама.
Милена ощутила, что у нее вспотели ладони. Если Гордион — это Ясна, то она играет свою роль гениально. Вот уж кто точно заслужил «Оскара» за актерское мастерство и роль первого плана, а то и за достижение всей жизни.
Если…
Да, в этом, похоже, был весь вопрос. Если не Ясна, то кто еще? Отчего-то Милену не покидало ощущение, что за ней исподтишка ведется наблюдение. И она права: Гордион — некто из ближайшего окружения мужа.
Вероятно, из его семьи. И, более того, этот человек находился сейчас в Золотой столовой, в нескольких метрах от нее самой.
Только вот кто он?
Джереми, стройный, с аккуратным пробором брюнет, поцеловал Злату и подбросил кверху сначала одного из близнецов, потом другого. Золотая столовая заполнилась детским смехом — явление не такое уж и частое.
Наблюдая за ним, Милена, при всей неприязни к этой чете интриганов и манипуляторов, не могла не отметить, что Злата и Джереми были чертовски красивой парой и, вне всякого сомнения, любили и доверяли друг другу.
Увы и ах, ни светская красавица Злата, ни ее идеальный Джереми уж точно не могли быть Гордионом. Было бы, черт побери, неплохо, если бы русским шпионом, более того, координатором сети «кротов» в США, оказался бы, к примеру, циник Джереми или его зубастенькая Злата. Или, лучше всего, они оба. Но Милена понимала, что это крайне маловероятно. В биографии и того, и другой не было никаких моментов, когда они могли попасть в руки Кремля и продаться ему с потрохами.
Хотя…
Смотря с тонкой дежурной улыбкой на счастливого Джереми, который, вне всякого сомнения, был заботливым отцом, и на расцветшую подле него красавицу Злату, Милена припомнила, что в семействе Джереми лет десять или даже пятнадцать назад разразился дикий скандал: отец-бизнесмен предстал перед судом за мошенничество, а мать-политик, видный и весьма влиятельный член Демократической партии, некогда лучшая подруга Старой Ведьмы (пути господни в самом деле неисповедимы!), сама не скрывавшая президентских амбиций, была вынуждена отказаться от места в Сенате, потому что обвинялась в пособничестве мужу.