Но нельзя же провести все время в туалетной комнате первой леди. Хотя, собственно, почему?
Милена подошла к двери и услышала в коридоре серебристый голос Златы. Сердце женщины забилось сильнее, сталкиваться со своей падчерицей она не хотела.
— Джереми, душка, надеюсь, получилось? Ты проконтролировал, чтобы самолет с Марианной сел в JFK? И чтобы они не перенаправили его по причине урагана черт знает куда…
Милена замерла, чувствуя, что в ушах у нее зашумело. Вот что Злата и ее муженек Джереми задумали: они пригласили эту француженку (звавшуюся Марианной) на празднование Рождества в семейном кругу.
Вот ведь парочка мерзких интриганов!
— Да, да, отлично, душка! Папа к ней, вообще-то, охладел, но Марианна наверняка не упустит своего шанса и попытается разбудить уснувшую страсть. Так что отлично, что папа ничего не знает. Мы презентуем ему Марианну в качестве рождественского сюрприза. И, кто знает, может, у нас появится новая мачеха! Потому как старая порядком осточертела!
Серебристый голосок Златы удалился, и Милена осторожно приоткрыла дверцу. Что же, дочка надеется на то, что папа-президент затащит в койку эту француженку. Вернее, что эта француженка своими цепкими лапками утянет туда Делберта.
Милена усмехнулась. То, что Злата считает ее саму недалекой и даже туповатой, было Милене отлично известно. Милена знала, что на свете масса людей, которые намного умней ее. Например, Злата. Однако это не значило, что падчерица имеет право вмешиваться в ее личную жизнь. И тем более подстрекать Делберта к связи с этой француженкой.
— Где ты торчала? — раздался голос мужа, который явно был в плохом настроении.
Милена, подойдя к нему, поцеловала его в щеку и сняла с воротника черного пальто невидимую пылинку.
— Извини, милый, что заставила тебя ждать. Что, эти идиоты опять что-то отчебучили?
Она знала, что супруга можно очень просто отвлечь, задав ему вопрос об идиотах, причем не имело значения, кто подразумевался под этим эпитетом: политические противники, политические соратники, демократы, республиканцы, приверженцы Старой Ведьмы, противники Старой Ведьмы, муж Старой Ведьмы (и по совместительству бывший президент), дети Старой Ведьмы, внуки Старой Ведьмы или даже сама Старая Ведьма, иностранные лидеры, менеджеры строительной империи, некогда принадлежавшей Делберту, которой теперь управляет его старший сын, журналисты, пилоты «борта номер один» или просто-напросто избиратели Делберта, недовольные провалом его начинаний и фактом грозящего ему импичмента.
Муж, тотчас заметив, что она выглядит замечательно, пустился в сложные объяснения, что именно сделали эти идиоты. Милена знала, что главное в такой ситуации — давать ему выговориться, не перечить, время от времени вставлять односложные фразы, лучше даже междометия, выражающие изумление, негодование или, на худой конец, поощрение, и ни в коем случае не высказывать свое мнение и тем более не пускаться в абсолютно ненужные и столь опасные дискуссии.
Следуя за супругом по коридору, Милена внимала потоку брани, лившейся на головы — седые, темноволосые, лысые — этих идиотов. Они подошли к трапу, около которого стоял пилот. В лицо Милене ударил резкий, смешанный с дождем ветер.
Она заметила статного, коротко стриженного блондина — Грэга Догга, заместителя главы секретной службы, ответственной за охрану президента.
— Мистер президент, все в полном порядке! — доложил он, а Делберт в отеческой манере потрепал Грэга по плечу.
— Ну, за исключением этих идиотов, все в самом деле в порядке! Потому что у меня всегда все в порядке, запомните это! Недаром я — Делберт Грамп!
Милена знала: супруг не просто твердил эту фразу, а свято верил в то, что только что сказал. В своем представлении он был самым великим, удачливым и умным президентом Соединенных Штатов Америки — причем не только в прошлом и настоящем, но наверняка и на все времена в будущем.
— Так точно, сэр! — отрапортовал Догг, и Делберт пожал руку пилоту.
С другого конца вынырнула Злата, желавшая спускаться по трапу прямиком за своим отцом, но Милена, с доброй улыбкой встав у нее на пути, тихо (привычку говорить тихо она тоже переняла у Жаклин, которая никогда не повышала голос, а в случае конфликта, наоборот, его понижала: ведь прислушиваются не к тем, кто орет, а к тем, кто шепчет) проронила:
— Думаю, тебе надо позаботиться о твоих близнецах. Они ведь соскучились по мамочке, пока ты в течение всего перелета, бросив их, сидела с отцом…