Из воспоминаний летчика 709-го нбап ГСС Шибанова Виктора Ивановича / Я помню. Воспоминания ветеранов Великой Отечественной войны [Электронный ресурс]. [Электронный ресурс]. – Режим доступа: http://iremember.ru/memoirs/letchiki-bombardirov/shibanov-viktor-ivanovich/
21.08.1942 г
Летчики полка отразили один налет бомбардировщиков Ju 88 и готовились к новым вылетам, но, видимо, действия полка, который досаждал люфтваффе на данном участке фронта, не остались без внимания противника, и в этот день они осуществили мощный налет на аэродром базирования 926-го иап. В налете принимали участие как бомбардировщики Ju 88 и Hе 111, так и истребители Bf.109 и Bf.110. Сначала удар нанесли бомбардировщики, а после того, как они сбросили бомбы на аэродром, к штурмовке стоянок самолетов полка приступили тяжелые истребители Bf.110. Так как наземных средств защиты на аэродроме не было, то пилоты люфтваффе чувствовали себя безнаказанно и, как на полигоне, расстреливали самолеты полка. В итоге все «Чайки» 926-го иап были уничтожены на земле, погиб один авиатехник, несколько человек получили ранения. После учиненного немцами разгрома остатки полка на автотранспорте были переброшены на аэродром СТЗ (Сталинградский тракторный завод), который располагался на окраине города. На этом аэродроме полк получил с десяток истребителей, все тех же стареньких И‐153 и с 22 августа вновь приступил к выполнению боевых заданий.
Самолет И-153 из состава 926-го иап 102-й иад ПВО патрулирует в небе Пичуги. Район Сталинграда. Лето 1942 г. (3D-реконструкция)
И. Кандраль // Советская Белоруссия. – № 34 (23676).
22.08.1942 г
Майор III/KG51 Эрнст фон Бибра
В 13.00 по берлинскому времени Ju 88 командира III./KG51 майора Эрнста фон Бибры в ходе бомбометания с пикирования был подбит зенитной артиллерией и совершил вынужденную посадку в степи вблизи советских позиций на реке Чир. Увидев это, пилот одного из «юнкерсов» из 7-й эскадрильи тут же произвел посадку, и все члены экипажа сбитого самолета быстро перебрались в него. После этого бомбардировщик, битком набитый людьми, взлетел под огнем русских пехотинцев и взял курс на аэродром. Приземлившись в Тацинской, фон Бибра тут же взял новый Ju 88 с тем, чтобы немедленно участвовать в следующих вылетах. Вокруг тем временем шла кропотливая работа. Механики заправляли самолеты горючим, устраняли мелкие неполадки, оружейники подвешивали к самолетам фугасные и тяжелые зажигательные бомбы. Следующей мишенью был непосредственно город Сталина.
Зефиров М.В., Дегтев Д.М., Баженов Н.Н. Свастика над Волгой. Люфтваффе против сталинской ПВО. – М.: АСТ; Хранитель, 2007.
23.08.1942 г
Свет по всему городу погас, а над южной окраиной стали подниматься густые черные клубы дыма от грандиозного пожара. Видимо, горели запасы мазута на электростанции. Бомбардировщики противника перестроились и принялись спокойно уходить от цели. Горящие осколки, сыпавшиеся на крыши домов, явно грозили убить больше своих, чем немцев. Когда я, взвалив на спину свой вещевой мешок с летной амуницией – комбинезон, унты, шлем и прочее, двинулся в сторону переправ, немцы, выстроившись по три девятки, продолжали налет на город со всех сторон. С интервалом в минуту-полторы две группы бомбардировщиков по 27 самолетов каждая наносили удары по знаменитым сталинградским заводам, которые строили, вырывая кусок хлеба изо рта умирающих от голода крестьян. Вскоре огромные пожары поднялись над тракторным заводом, заводом «Баррикады», «Красный Октябрь». Но самым страшным было то, что у немцев, которые совершили в те сутки более 2 тысяч самолето-вылетов с удобно расположенных возле Сталинграда аэродромов Миллерово, Котельниково, Жутово и других, явно хватало бомб и для уничтожения города. Примерно через полчаса они подожгли огромные емкости с нефтью на берегу Волги и, прекрасно осветив город этими колоссальными факелами, принялись класть по жилым кварталам бомбовые ковры из осколочных и зажигательных бомб. Город мгновенно превратился в сплошной огненный костер. Это был знаменитый звездный налет немецкой авиации на Сталинград 23 августа 1942 года, в адском огне которого я, свежеиспеченный комиссар авиационного полка, пробирался к волжским переправам через горящие кварталы. Ужасней картины мне не приходилось видеть за всю последующую войну. Немцы заходили со всех сторон – сначала группами, а потом уже одиночными самолетами. Среди ревущего огня в городе послышался какой-то стон и будто бы подземный гул. Истерически рыдали и кричали тысячи людей, рушились дома, рвались бомбы. Среди ревущего пламени дико выли коты и собаки. Крысы, выбравшись из своих укрытий, метались по улицам. Голуби, поднявшись тучами, хлопали крыльями, встревоженно кружились над горящим городом. Все это очень напоминало Страшный Суд. Город дрожал, как будто оказался в жерле извергающегося вулкана. Нужно отдать должное героизму мужиков-волгарей. В этом гигантском костре они не растерялись и действовали, как русские мужики на пожаре, – энергично, смело и ухватисто. Вытаскивали из горящих домов людей и кое-какой скарб, пытались тушить пожары. Хуже всего приходилось женщинам. Буквально обезумев, растрепанные, с живыми и убитыми детьми на руках, дико крича, они метались по городу в поисках убежища, родных и близких. Женский крик производил не менее тяжелое впечатление и вселял не меньше ужаса даже в самые сильные сердца, чем бушующий вокруг огонь. Дело шло к полуночи. Я пытался пройти к Волге по одной улице, но уперся в стену огня. Поискал другое направление движения, но результат был тем же. Пробираясь между горящими домами, в окнах второго этажа горящего дома я увидел женщину с двумя детьми. Первый этаж был охвачен пламенем, и они оказались в огненной ловушке. Женщина кричала, просила спасения. Я остановился возле дома и закричал ей, чтобы она бросала мне на руки грудного ребенка. После некоторого раздумья она завернула младенца в одеяло и осторожно выпустила его из своих рук. Я удачно подхватил ребенка на лету и положил в сторону. Затем удачно подхватил на руки пятилетнюю девочку и последнюю пассажирку, мать этих двоих детей. Мне было 32 года. Я был закален жизнью и неплохо питался. Сил хватало. Для моих рук, привыкших к штурвалу истребителя, этот груз не составлял особенных проблем. Едва я успел отойти от дома, где выручал женщину с детьми, как откуда-то сверху из огня с яростным мяуканьем на мой вещевой мешок приземлился большой рябой кот, сразу же яростно зашипевший. Животное находилось в таком возбуждении, что могло сильно поцарапать. Покидать безопасную позицию кот не стал. Пришлось стащить мешок и прогнать с него кота, вцепившегося когтями в политическую литературу.