Примерно к 22 часам приехал командарм Р.Я. Малиновский, вскоре прибыли заместитель Верховного Главнокомандующего генерал Г.К. Жуков, член Государственного Комитета Обороны Г.М. Маленков, другие генералы и офицеры.
Поступило донесение из штаба АДД: все самолеты, участвующие в бомбардировке заданной цели, вылетели и будут действовать в строго заданное время. Начало бомбардировки – 23 часа.
Не успел я доложить об этом генералу армии Г.К. Жукову, как послышался звук приближавшегося легкомоторного самолета, затем возник нарастающий свист авиабомб. – В щели, ложись! – подал я команду.
Раздались взрывы мелких авиабомб. Пострадавших, к счастью, не оказалось, хотя кое-кого обдало взрывной волной. У некоторых офицеров осколки повредили шинели.
– Почему АДД бьет по своим?! – с возмущением спросил меня Георгий Константинович – Где ваши сигналы?
Докладываю, что бомбил не наш, а вражеский самолет. Вечером на высотке было большое хождение, и это не могло не привлечь внимание противника.
Показав на свежую воронку, не более сорока сантиметров в диаметре, говорю, что таких мелких бомб авиация дальнего действия не применяет.
– Если бы наши экипажи, – пояснил я, – ударили по высоте, то они сбросили бы не меньше, чем ФАБ‐100, тогда вряд ли кто из находившихся вне укрытий уцелел бы.
– Вот спасибо, утешил, – иронически заметил Жуков. – Нечего сваливать на противника, умейте признавать свои ошибки.
Докладываю, что и по времени наши самолеты не могли быть здесь. До прихода соединений АДД оставалось еще 15 минут. Наши экипажи будут ориентироваться по кострам, выложенным впереди нас в километре, и ни одна авиабомба не будет сброшена на боевые порядки наших войск. Это исключено!
– Смотри, как горячо защищает своих, – усмехнулся Жуков, обращаясь к Малиновскому. – Впрочем, мы запросим отзывы войск о работе АДД.
На наблюдательном пункте еще не улеглось возбуждение, вызванное неожиданной бомбежкой, как послышался рокот наших самолетов. Гул моторов все более нарастал, а спустя минуту все увидели над обороной врага красные всплески, и затем до нас докатилось грохотанье разрывов…
Вдруг прибегает офицер штаба и взволнованно докладывает: АДД бьет по своим!
Это неожиданное сообщение, при всей его неправдоподобности, сильно обеспокоило меня. Решил немедленно выехать в боевые порядки и проверить, правильно ли выложены сигнальные костры. Прошу у командарма разрешения взять с собой проводника из числа присутствующих на НП офицеров 66-й армии, хорошо знающего местность и расположение переднего края наших войск.
Едем в сплошной темноте. Миновав километра полтора, увидел слева, в оврагах, линию костров. Они расположены именно там, где надо, – от сердца отлегло. Решил подъехать к огням, но к оврагам нет ни дороги, ни тропинки. Тогда сопровождающий офицер предложил чуть продвинуться вперед, к перекрестку, а там свернуть к кострам.
Неожиданно попадаем под трассирующие пули немецких автоматчиков, обстреливавших дорогу с южного направления. Впереди наш подбитый танк и несколько обороняющих его бойцов.
– Дальше нельзя, товарищ генерал, – предупреждают красноармейцы. – Там фашисты!
После различных злоключений наконец въехали в нужный нам овраг. Еще раз убеждаюсь, что костры горят хорошо, запас топлива достаточный.
– Бомбы ложатся точно, надо бы еще поближе, – с одобрением говорят командиры и красноармейцы. – По своим не упало ни одной.
Поднявшись из оврага, я некоторое время наблюдал за разрывами бомб. Наши экипажи мощно обрабатывали вражеские позиции.
На НП я едва успел застать генерала Г.К. Жукова, направляющегося в 1-ю гвардейскую армию генерала К.С. Москаленко, и доложил ему, что АДД бьет точно по заданным целям, что безопасность наших войск обеспечена.
– Работаете хорошо, – одобрительно отозвался Георгий Константинович. – Мы сами это видим, и командиры с передовых наблюдательных пунктов докладывают.
– А кто же тогда сообщил, что АДД бьет по своим?
– Это вас решили разыграть, не обращайте внимания.
Ничего себе розыгрыш!..
Скрипко Н.С. По целям ближним и дальним. – Воениздат, 1981. – С. 229.
5.09.1942 г
Командиру 268-й истребительной авиационной дивизии полковнику Б.А. Сидневу была поставлена задача на рассвете 5 сентября прибыть на высоту 102,0 (Мамаев курган) и оттуда по радио лично руководить вызовом истребителей и управлять их действиями по уничтожению бомбардировщиков, пытающихся бомбить город. Такой способ управления применялся и раньше, но в создавшихся под Сталинградом условиях он мог сыграть огромную роль. Дорог был каждый боевой вылет: на 1 сентября в 8-й Воздушной армии оставалось всего 97 исправных истребителей.