Смотреть, выбросился ли летчик на парашюте, не было времени. Вокруг кипел бой, и секунды промедления могли дорого стоить. К тому же переправа была под нами, и я помнил категорическое предупреждение решительного генерала в штабе фронта…
В этот день мы надежно прикрыли переправу.
Из наших ребят не был sбит никто, но трое еле дотянули до аэродрома. Их машины были настолько изрешечены, что казалось чудом, как они не развалились в воздухе.
Луганский С.Д. На глубоких виражах. – Алма-Ата, 1963.
27.09.1942 г
В 8 часов 50 минут взлетело двенадцать Як‐7Б, ведомых самим командиром 288-й иад – подполковником Коноваловым. К северо-западу от Сталинграда на высоте 4000 м они встретились с группой Ju 88, шедшей под сильным эскортом из двадцати двух Bf.109. В первой атаке советские пилоты сбили два «юнкерса», а остальные рассеяли. Несколько позже в бою с Bf.109 подполковник Коновалов, капитан Мякишев и лейтенант Головчинский сбили четыре немецких истребителя. О потерях с советской стороны неизвестно.
Война в воздухе / Под ред. С.В. Иванова. – Белорецк: Нота, 2005. – № 33.
Падает горящий Ju 88 (ЦАМО)
28.09.1942 г
Со стороны особенно хорошо была видна горбатина «ила», обрисованная линией высокой квадратной кабины. Но горбатым «ил» называли скорее всего за то, что непомерную тяжесть войны он тащил на своем горбу. Парни верили в своих «горбатых», знали, что они не раз приносили им боевое счастье, успех. Ведь редко какая штурмовка проходила без стычки с «мессерами». Командир полка Максим Скляров учил: недооценка противника – непростительный просчет. Такие просчеты обходятся дорого. И летчики хорошо помнили его слова.
Внизу лежала побуревшая волжская земля, по ней скользили легкие тени самолетов. Вел группу капитан Гребеньков. Про него говорили в полку: ему неведом страх. Во время боя он просто забывал о страхе, не давал, чтобы тот лишал воли, парализовывал мысли, сковывал движения. Как всякому смертному, и ему, видимо, было знакомо чувство страха, но Гребеньков отлично знал, что жить с ним в союзе вредно и опасно… И капитан, напрягши всю свою волю, отбрасывал прочь это чувство.
Впереди стали видны дымы над Сталинградом, багровые отсветы пожаров. До цели осталось лету несколько минут, когда со стороны Волги показались «мессеры». Летчики метко прозвали их «желтопузыми». Это выражение не сходило с уст и на аэродроме, и в землянках, и во время отрывистых переговоров в пылу воздушных боев. Одним из первых самолеты противника заметил Гога. – Двадцать пэрвый, справа «желтопузые».
– Вижу, Гога, вижу, – ответил Зыков и плавно с крыла на крыло качнул свою машину, как бы подтверждая сказанные слова.
Истребители прикрытия, подпустив «мессеров» на достаточное для атаки расстояние, первыми открыли огонь. Предчувствуя это, «желтопузые» резкими кренами влево, вправо избежали встречи со снарядами, с огнем пулеметов.
Скляровцы давно были предупреждены, что многие вражеские летные соединения под Сталинградом формировались под непосредственным руководством Геринга. Нашим летчикам уже приходилось встречаться с этими асами.
От штурмовиков «желтопузые» держались на почтительном расстоянии, учитывая их численное превосходство и таящуюся в «илах» огневую мощь. Несколько раз Ме‐109 все же подходили близко к ведомым штурмовикам, открывали огонь, но безрезультатно. На подходе они проявляли завидную виртуозность. Так и мелькали перед глазами длинные драконы, нарисованные на фюзеляжах: от хвоста до лобовой части. Приказ ведущего группы Гребенькова был строг: не отклоняться от курса. Вскоре штурмовики вышли на цель. «Мессершмитты», видимо, возвращались на свой аэродром после воздушного боя. Сделав несколько заходов, израсходовав оставшийся боекомплект, они удалились, успев, вероятно, предупредить по рации, в каком направлении и в каком количестве летят «илы» в сопровождении истребителей прикрытия.
Тваури внутренне собран, хладнокровен. Не вдруг научил он смирять сильно бьющееся сердце, не вдруг обрел спокойствие воздушного бойца. Проще простого попасть в лапы страха, если думаешь в бою только о своей жизни. Только о ней, и ни о чем больше. Георгий научился мысли о себе отодвигать на задний план. Он думал о тех, кто рядом с ним, старался не допускать ошибок в воздухе. Многосложные элементы боя он сводил к следующему: обезопась себя, защити товарища.
То, что увидели летчики на бурых большаках, было впечатляюще: на большом расстоянии, соблюдая интервалы, двигались штурмовые орудия, артиллерия на мехтяге, катили мотоциклы. Каждый поворот бесчисленных пропыленных колес приближал моторизованную армаду к Сталинграду.