— Он нападает чаще на девушек… — осторожно бросаю я.
Оскару это не нравится. Он проглатывает залпом свой кофе. Он не доволен, что я видела его бледность. Ему хочется уйти. Уйти и дрожать где-то в другом месте. Бедняга, сегодня не его день — думаю я. После моей собаки, новостей, а вскоре и моего чемодана — он скажет себе, что случаются дни, когда не стоит жить.
— Так какой чемодан? — спрашивает он неожиданно.
— Ну… э-э-э, у входа… там… — бормочу я.
Мы подходим к чемодану.
Оскар в шоке.
— Он действительно очень большой, — извиняюсь я елейным голоском.
— Уж это точно, — отзывается Оскар недовольно.
С минуту мы стоим неподвижно перед килограммами, которые нужно снести вниз. Прерываю молчание:
— Может, тебе помочь? — предлагаю я, хотя чемодан больше меня самой.
Он смотрит на меня в упор. Такое ощущение, что сейчас залепит пощечину. Чемодан больше его самого. Он даже не собирается мне отвечать. Да… Я знаю. Я не могу ему помочь. И все же это молчание становилось неловким. Надо бы как-то разрядить обстановку, пусть дурацким предложением.
Снова молчание.
Я чувствую, что вот-вот скажу еще что-нибудь в том же духе. Мне не нравится эта укоряющая тишина. Тишина красноречивее любой идиотской фразы.
— Может, позвонить Филиппу и попросить, чтобы он прислал помощь? — делаю я новую попытку.
Оскар принял решение. Хорошо. Он злится на меня. Он только что чуть не умер перед моим телевизором, а теперь будет ломать себе хребет.
— Нет. Грузовик должен выехать в четыре часа. Я должен еще заехать к двум другим актерам.
Оскар вздыхает.
Набирает в легкие воздуха.
Выдыхает:
— Ладно.
Я сглатываю слюну.
Ему плохо при виде чемодана… Когда он его приподнимет, то разозлится еще больше — настолько, что захочет дать мне затрещину или даже пнуть. Он скажет себе, что это уж слишком. Опять!.. «Черт бы побрал этих актрис!»
Оскар подходит к чемодану. Маньяк его напугал, а теперь и я еще действую на нервы. Делаю шаг назад. Оставляю Оскара наедине с его задачей: поднять чемодан, который в два раза тяжелее его самого. Перед тем, как взяться за чемодан, он уточняет:
— Это тоже брать?
Он указывает на 15-килограммовый мешок сухого корма.
Я выдавливаю из себя робкое «да».
Он пристально смотрит на меня. Хочет хорошенько запомнить лицо той, для кого люди — мусор.
Теперь я решаю, что нужно вытащить из чемодана несколько пар обуви, одну-две книжки, чтобы было полегче….
Но вслух ничего не говорю.
Оскар тоже ничего не говорит. Зато он думает. Смотрит на мешок с кормом для собаки: «Super size 15 kg».
Я не могу отсыпать корма из мешка…
Когда Оскар поднял красный чемодан, его лицо стало фиолетовым. Я не спустилась с ним на этаж ниже, где можно воспользоваться лифтом. Стоя на пороге, я прислушивалась, не хрустнет ли его спина. На шестом этаже он поставил чемодан и поднялся за сухим кормом. После чемодана мешок показался ему, наверное, легким, как перышко.
Я закрыла дверь.
Я просто умираю от усталости.
~~~
Закончив перекур, я отмечаю, что голова у меня все равно будто набита ватой… В общем-то, ничего удивительного — сегодня ночью я спала, наверно, не больше двух часов…
Если бы полицейский позволил мне припарковать машину на улице, я бы пошла в ресторан. Я бы поужинала с друзьями. Был бы приятный вечер. Сесиль пошла бы спать ко мне. Я бы не боялась. Но господин полицейский не разрешил. Господин полицейский отправил меня на паркинг «Южный».
Ненавижу господина полицейского, который никогда не делает ничего, что бы облегчило мое существование!
Вялая, встаю с дивана. Нужно сходить в магазин. Вчера я пропустила встречу в ресторане. А перед тем, как поехать на съемки, я бы хотела повидаться с друзьями. Этим вечером они придут на ужин. Этим вечером ни парковки, ни сна. Уставшая или нет, я приготовлю ужин.
Натягиваю курточку, которую не уложила в чемодан.
Чувствую себя разбитой… С трудом просовываю ладони в рукава. Даже зеваю. Ладно, я ведь не собираюсь сейчас заснуть?
Я пытаюсь перебороть это состояние вялости, овладевающее мной, и заставляю себя действовать быстрее. Стараюсь не обращать внимания на это ватное состояние, которое охватывает всю меня.
Беру сумку на колесиках. Есть, конечно, вещи более привлекательные, чем старушечья тележка, но это лучше, чем не дотащить покупки.