— Вот черт! Я об этом и не подумала!
Я не знала, что теперь делать.
— Это называется «прощупывать почву»! — уточнила она.
Она сказала, что сожалеть уже поздно, но это была плохая идея — заказать доставку на дом.
«Ты думаешь, у меня недостаточно поводов для страха, и тебе нужно мне их еще добавить?» — хотелось мне спросить.
— Сегодня, кроме всего прочего, я сплю одна в квартире, — намекнула я подруге, чтобы та перестала меня пугать.
Ужин прошел хорошо. Паскаль нахмурил брови, когда вместо щек налима увидел пару цыплят. Но это не имело значения.
— Цыплята были вкусные, — сказал он.
Взмах губки по столу, и вот от ужина не осталось и следа.
Сейчас мне жаль видеть такой порядок. Я, безусловно, чувствовала бы себя не так одиноко, если бы не прибралась начисто. Кто-нибудь из друзей мог бы и заночевать в гостиной. После наших бесед и смеха квартира кажется вымершей. На душе кошки скребут.
Люблю эту квартиру под крышей Парижа.
В детстве я жила в одной комнате с двумя моими сестрами. А теперь я одна в четырех комнатах с двумя ванными. Моя гостиная так велика, что после новогодних праздников повсюду встречаю людей, которые мне говорят: «Я был у тебя на Новый год». Я их не видела. Там было слишком много народу. Мои друзья пригласили своих друзей, в свою очередь приведших своих кузин. Все танцевали. И я тоже.
Моя квартира — единственная в здании. Она едва ли не единственная на всей улице. Я живу на самом верху офисного здания. Каждое утро сюда приходят служащие. Пиджак-галстук. Юбка-каблуки. Они приходят торопливо. Некоторых я вижу регулярно.
— Здравствуйте, Сильви.
— Здравствуйте.
— Доброго вечера.
— Доброго вечера.
Ночью шум стихает. Последний раз лифт останавливается на верхнем этаже, это я возвращаюсь домой.
Моя квартира — тихая гавань, дающая приют трем душам. Я божественно высыпаюсь, когда мы все в сборе. Но стоит лишь одной душе не прийти, и квартира превращается в ад.
Сегодня лягу спать в бабушкиной комнате. Когда остаюсь одна, сплю в другой комнате. Моя находится в глубине квартиры. В своей комнате я не слышу шумов, пугающих меня. В бабушкиной же слышу намного лучше. Она расположена прямо у входа. Я окрестила ее так после бабушкиных приездов ко мне. Бабуля уже двадцать лет не была в Париже. Любила рассказывать, как она пила кофе в пивной «1900» у Лионского вокзала. Ресторан «Голубой поезд» тоже оставил у нее неувядающие воспоминания.
Она приезжала на выходные. Накануне я всегда волновалась: бабушка приезжает в Париж, она будет ночевать у меня! Не знаю, ночевала ли бабушка за эти двадцать лет где-либо еще, за исключением дома своей сестры в Италии.
Телефонные звонки от всех членов семьи. Великое событие. Все проверяли, готова ли я к визиту бабушки Реституты.
— Хорошо согрей комнату. Ей нужна температура около 22 °C.
— Окей.
— Кровать, в которой она будет спать, не чересчур низкая? После операции на колене ей тяжело вставать.
— Нет. Кровать не слишком низкая.
Я проверила, чтобы спальня была уютной. Ванная комната? Как новая. Чистые белоснежные полотенца, подвешенные на крючки. Все вымыто и разложено по полочкам. Положить коврик перед кроватью? Нет, она может поскользнуться. Никакого коврика перед кроватью. Ночник? Работает. А Тьяго будет спать у Стефана, местного парикмахера.
— Что ты собираешься делать со своим псом? Ты ведь понимаешь, что он может запрыгнуть на нее? — спросила одна из моих тетушек.
Значит, никаких собак на выходные.
Реститута Дифолко приедет на скоростном поезде TGV, чтобы увидеть свою внучку. Меня! Я была невероятно горда. С тех пор, как я живу в Париже, мои дедушка и бабушка еще ни разу не приезжали ко мне. Сердце екнуло. Мой дедушка ведь никогда не видел эту квартиру. Слишком рано покинул нас.
Я заканчивала прокручивать в голове всю последовательность событий, когда зазвонил телефон. Я знала. Моего дедушки больше нет. Мой дедуля умер.
Вспоминаю свое детство рядом с ним. Его хриплый голос. Его итальянский, так и не исчезнувший, акцент. Истории, которые он мне рассказывал. Небылицы. Ни одной реальной истории. Мы часами рисовали. У него не было цветных карандашей. Никаких фломастеров. Он доставал все шариковые ручки, какие у него были: черная, зеленая, красная. Бумагу он брал у себя на заводе.