— Я должна бы носить внутри себя только одного человека… Я должна быть беременной только Луизой…
Я говорю это сдавленным голосом. Надеюсь, что это непонятное мое заявление им все объяснит. Парикмахер и гримерша смотрят на меня, оторопев. Говорить в такой манере на меня не похоже. Они ничего не поняли. Делаю новое усилие.
— Вчера вечером мы обнаружили кое-что невероятное.
Эти двое делают все, чтобы уразуметь мои слова. Они слушают. Непроизвольно съеживаюсь на стуле под их взглядами, прикованными ко мне. Мой голос все хуже и хуже проходит через дрожащую гортань. Я не знаю, как мне собраться с духом, чтобы объявить им новость. Взглядом умоляю их о сочувствии. Мне хотелось бы, чтоб они догадались. Я не могу сказать сама. Я умоляю их понять. Парикмахер и гримерша бессильно наблюдают за моими страданиями. Они не догадываются. Они поняли, что вчера вечером было обнаружено что-то серьезное. Но что? Они хотели бы мне помочь. Они ждут от меня ключ, чтобы открыть то, что заперто в моем горле. У них такой вид, будто боятся, что я объявлю им дату своей смерти.
Я не могу. Я не могу.
Мой голос прерывается. Мой голос удаляется в глубины желудка. Мне не удастся сделать так, чтобы меня поняли. Начинаю сдаваться, как потерпевший кораблекрушение на исходе сил. Медленно отступаю. Придется и дальше молчать. Я не избавлюсь от этого слишком тяжкого груза.
Рядом падает спасательный круг. Спасательный круг, брошенный мне перед утоплением.
— Сильви, что происходит? — слышу спокойный и ободряющий голос Стефана. Он меня зовет, произнося мое имя. Мой голос вырывается из меня, как лава из вулкана. Я извергаюсь.
— Увидели ребенка в моем животе! Ребенок спит у меня в животе!
Я поддаюсь панике. Наверное, умру. Или я, наоборот, спасена?
Уже и не знаю. Слова хлещут из моего рта. Я говорю слишком быстро. Я говорю слишком громко в этой маленькой комнатке. Мой голос разрывает горло, ставшее таким узким. Объясняю им, что ребенок пришел поспать в мой живот. Как будто он сам туда вселился. Как будто я ни причем в этой истории. Я им объявляю, что я — Святая Дева, а архангел Гавриил забыл принести мне весть об этом.
— Я беременна Луизой и еще кем-то другим!.. Этого слишком много, чтобы я могла вынести!
Извергаю эту информацию в последнем потоке слов. Вновь растет комок в горле. Голос больше не проходит, несмотря на все усилия. Мое горло закрылось. Я не могу больше говорить. Смотрю на них и гасну под их взглядами. Беззвучно плачу, сидя на стуле.
Софи реагирует первой:
— ОООООООООООхххххх! — говорит она.
Понимаю по ее длинному вздоху, что она, как и Жози, считает это хорошей новостью. Стефан реагирует за ней.
— Ого! Наконец-то! Браво! Я уж думал, что будем заниматься собакой до конца дней. Что ты никогда не родишь нам малыша!
Стефан, как Жози и Софи, находит, что это — замечательная новость! Стефан и Софи смеются. А я плачу. По каждой щеке течет целый поток.
— Все будет хорошо! Стефан займется собакой, а я — малышом! — говорит Софи.
— Да, я займусь собакой, а Софи — ребенком!
— Ему, этому малышу, повезет иметь такую мать, как ты, — говорит мне Стефан.
Это правда? Он так действительно думает? Он думает, что кто-то может быть счастлив со мной? Даже представить себе не могла подобный поворот. Они такие довольные, что и я почти довольна. Улыбаюсь первый раз за все утро.
В дверь гримерки стучит Оскар. Быстро вытираю свои покрытые слезами щеки. Прячу, как могу, покрасневшие глаза. Я не хочу, чтоб Оскар видел, что я плакала. Не удалось.
— Тебе что-то нужно, Сильви? — спрашивает он меня.
Движением головы отвечаю «нет» — с улыбкой, указывающей, что все идет хорошо.
— Ты уверена?
Он настаивает.
Если будет продолжать, попрошу у него туалетной бумаги. Мол, всю свою уже использовала. Потому что все идет хорошо. Я говорю:
— Нет, спасибо, Оскар.
Оскар, наверное, немного задет, что ему не доверяют. Тем хуже. Он вновь говорит тоном второго ассистента:
— Сколько вам на нее нужно времени? — спрашивает он у гримерши и парикмахера.
Каждому нужно по пять минут. Оскар удивлен. Пять минут? Из-за цвета моих глаз и носа этого ему кажется недостаточно. Он продолжает:
— Позвать к вам Жози?
— Да.
Оскар выходит из гримерки. Он идет за Жози.
— Оскар?
Я его окликаю.