— А что брат твой, Махавир, в добром здравии? — прервал молчание Честимир.
— С ним всё в порядке, — проглотив кусок мяса, ответил тот, — подрался вчера в соседней Харчевне с какими- то Даймонами. Местные ни когда не полезут в драку с моим братом. Все знают, что он лучший воин в округе, а вот пришлые лезут на рожон.
— Может быть пьяные были? — предположил Честимир.
— Может, — согласился Шанкар.
Про себя же Честимир подумал: «плохо дело, раз драку затеяли, значит жди беды».
Шанкар насытился и теперь сидел на стуле расслабленно, попивая квас. Он улыбнулся Честимиру.
— Мы можем скоро породниться, Честимир. Мой брат и ваша Горислава любят друг друга. Глядишь, осенью свадьбу сыграем.
— Все может быть, — опять уклончиво ответил на это Честимир.
— Или ты считаешь, что мой брат не достоин её?
— Почему? — в удивлении приподнял брови Честимир, — Махавир славный воин, доблестный, верный своему роду и преданный своему государству. Я уверен, что он крепко любит дочь нашего правителя, — тут он сделал паузу, и между ними повисла тишина.
— Ты что- то не договариваешь, Честимир, — Шанкар отставил кружку с квасом.
Многозначительная пауза, которую специально сделал Честимир задела Шанкара, неопытного в таких разговорах собеседника.
— Почему, ты, меня пригласил за свой стол? — вдруг о чём- то догадался Шанкар.
— У меня есть одна информация, но я бы хотел, чтобы ты мне организовал встречу с вашим магом Мурали. Там, в твоём и его присутствии я бы хотел все рассказать.
И снова пауза, но теперь только со стороны Шанкара. Он думал. Прошло минут десять, прежде чем он сказал.
— Хорошо, Честимир, я устрою вам встречу, однако и сам хочу на ней присутствовать.
IX
— А это что?! — ткнул он своим пальцем, указывая на спину Есении.
Она поняла, что пропала, но автоматически решила идти до конца, а там будь, что будет.
— А… это, — она осторожно дотронулась до кончика крыла, выглядывавшего из- за её левого плеча, — это мой костюм, крылья не настоящие. Они нужны мне для выступления, — и видя, что воин засомневался и молча разглядывает её, уже смелее, продолжила, — сегодня у нас шоу. Разве вы не слышите музыку? Скоро и мне нужно будет на сцену, а вы меня только задерживаете!
Матушка Джиоти стояла позади широких спин двух воинов, на лестнице. Так как проход был узким, то воины загородили его своими телами и матушке Джиоти ничего не видно было, и не слышно из- за их высокого роста.
— Что там такое? — попыталась узнать она.
— Всё в порядке, Матушка Джиоти! — закричала Есения, — воины спрашивают меня о нашем шоу.
— Да, да! Шоу уже идёт и мне нужно приглядывать за девушками, а вы здесь только мешаетесь, — постучав кулаком в спину одного из воинов, недовольно сказала она.
— Вот видите? — поддакнула Есения уже окрепшим голосом.
Она осмелела, и её голос перестал дрожать.
— Вы, действительно, никого странного не видели? — спросил первый воин.
— Нет, нет. Никого я не видела. Мне нужно переодеться и на сцену.
— Ну, раз так, то приносим свои извинения за беспокойство, — сказал второй и попятился назад.
Узкая лестница не позволяла спуститься сразу двоим мужчинам, поэтому они кое- как развернулись и друг за другом засеменили по ступеням вниз. Матушке Джиоти так же пришлось уступить им дорогу.
Пока все трое переминались там внизу, Есения соскочила с кровати и захлопнула стеклянную дверь, задвинув защёлку на ней.
— Скорее! Тебя нужно спрятать! — больше сама себе, чем Лабрадии, прошептала она.
Она стащила одеяло, которым до этого накрыла раненого Лабрадию, подняла его на руки. Хоть он весил не так много, всего около десяти кило, но в этот момент ей показалось, что оно было таким тяжёлым. Или же это от волнения?
— Куда же тебя? — щёки её горели от беспокойства, — давай под кровать! Это временно, только пока все не уляжется, — шептала она ему, раскорячившись и проталкивая его маленькое тоненькое тельце под основание кровати, запихивая туда же одеяло и подушку.
Она подскочила к комоду, открыла его, достала покрывало и накрыла им кровать так, чтобы край покрывала ниспадал до пола, полностью закрывая подножие.
— Так- то лучше!
В стеклянную дверь со стороны сада постучали. Это Матушка Джиоти наконец спровадила воинов из сада и решила подняться к Есении, и узнать у неё как она там.
— Матушка Джиоти! — воскликнула Есения, открывая ей дверь.
— Ты чего заперлась? — немного ворчливо спросила женщина.
— Матушка Джиоти, я испугалась!
— Не надо бояться их, а вот Лабрадии нужно, — проходя в комнату, сказала она, — ну и беспорядок у тебя здесь! — оглядывая голубую комнату, добавила она.
— Я все приберу! — испугавшись того, что матушка начнёт уборку в её комнате, воскликнула Есения.
— Прибери! Прибери! У девушек в комнатах должен быть порядок, клиентам должно быть комфортно!
— Конечно, конечно, — лепетала раскрасневшаяся Есения, стараясь закрывать своим телом вид на кровать от матушки Джиоти.
Та остановилась и подозрительно посмотрела на неё, как будто подозревая её в чем- то, потом махнула рукой.
— И правда! Чего это я? — женщина пожала плечами, — мне пора. Сейчас шоу закончится, госпожа меня будет искать для дела.
— Я все здесь уберу, вы не переживайте, — снова добавила Есения.
Как только за Матушкой Джиоти закрылась дверь, девушка плюхнулась на кровать.
— Вот так дела! Ой! Извини!
Она совсем забыла, что расстояние между основанием кровати и полом мало, и когда она так необдуманно села сверху, то прижала Лабрадию и его крылья.
— Я не повредила тебя? — испуганно съехав вниз, к ножкам и заглянув под кровать, спросила она.
В ответ ей была тишина.
— Тебя лечить нужно, — прошептала она, гладя своей рукой мокрый, холодный лоб Лабрадии, — мне травы нужны и снадобье. Я должна выйти в город и найти зелейную лавку, а там уж я знаю, что купить.
Есения прислушалась: где то там, на первом этаже, в другом крыле дома, играла музыка, и шло шоу, но девушка не могла просто взять и уйти в зелейную лавку, она должна отпроситься, чтобы не привлекать к себе излишнее внимание.
Она накинула шаль и вышла из комнаты, предварительно закрыв на ключ дверь. Не забыла она взять и мешочек с золотыми монетами, которые заработала таким неприятным образом.
«Ну, что ж, — подумала она, пока шла по коридору к комнате Матушки Джиоти, — пусть эти деньги послужат для добра. Я вылечу Лабрадию».
— Снова ты? — удивилась Матушка Джиоти.
— Мне нужно в город выйти, — пролепетала Есения.
— Зачем? — Матушка Джиоти нахмурилась.
— У меня после этих волнений голова разболелась. Хочу сходить в зелейную лавку, микстуру купить, — пояснила она.
— Я могу кого- нибудь послать, — недовольно сказала Матушка Джиоти.
— Зачем же утруждать кого- то? Или я здесь пленница? Выйти не могу?
— Можешь, можешь, но ведь уже вечер поздний. Смотри, темнеет, а девушке одной на улице сейчас опасно. И Ламбрадия где- то шастает, без присмотра. Того и гляди что- то случится.
— Ничего не случится, я быстро.
Есении не терпелось выйти. Она вся дрожала от переживаний. Почему она так беспокоилась о какой- то Лабрадии, которая в народе имела плохую репутацию, девушка не могла себе объяснить, но стремление её вылечить превосходило опасность быть одной на тёмных улицах незнакомого города.
— Хорошо, иди, — разрешила Матушка, — но только быстро. Пока идёт шоу, все мужчины здесь и заняты, а потом кто знает, как будет?
Есении только этого и надо было. Поблагодарив женщину, она быстрым шагом направилась к выходу.
Зелейную лавку нашла быстро. Зашла в маленькое здание с низким потолком. За прилавком стоял сухонький старичок в потёртом камзоле.
— Вам что — то нужно? — тихим голосом спросил он Есению, как только она переступила порог.