— Монос! — окликнула она его.
Мальчишка уже почти прошёл мимо неё, но оглянулся.
— Это вы, мне, госпожа?
— Да, тебе, — Есения кивнула, — подойди, пожалуйста, я хочу спросить кое о чём.
Тот подошёл и с любопытством стал оглядывать Есению с головы до ног.
— Мне работа нужна. Ты случаем не знаешь, где здесь по близости дом работников?
— У госпожи неприятности? — он присвистнул.
Есения была в белоснежном платье, порванном внизу, на подоле, и местами грязном. По её виду сразу можно было определить, что она не местная. Золотистый цвет её кожи говорил о том, что перед мальчиком молодая женщина из семьи Даймон, только их люди отличаются таким цветом кожи, да и вышивка на самом роскошном, но грязном платье, говорила, что девушка из богатой семьи.
— Да, есть небольшие, — согласилась она с ним, — так, где этот дом?
— Он там, — мальчишка махнул рукой по направлению улицы, на которой они стояли, — пройдёте ещё немного вверх и увидите такой большой серый дом с железной чёрной крышей. Вот он- то вам и нужен будет.
— Спасибо, — поблагодарила его Есения. Она нагнула голову в небольшом поклоне.
— Пожалуйста, — мальчишка был доволен и аж, покраснел.
Не каждый день за оказанную такую нелепицу тебе кланяются из семьи Даймонов, тем более он понял, что оплаты за информацию от неё не получит. Ничего. Зато ему поклонился Даймон.
А Есения поспешила вверх по улице. Урчащий желудок не давал ей покоя, и ей во что бы то ни стало надо найти работу.
Дом с железной крышей она увидела сразу, как только завернула за угол. Он возвышался над всеми остальными. Каким- то печальным своим видом портил весь ансамбль белоснежных домов с лепниной и цветными крышами. Все крыши зданий в городе Кучелмин были железными, благо этого металла было вдоволь, его добывали в огромном количестве в ближних горах, и покрашены разноцветными красками, поэтому пройти мимо дома работников не представлялось возможным. Он резко выделялся своей строгостью.
Есения с дрожащей душой вошла в просторный холл дома работников. Перед ней была длинная стойка, за которой сидела женщина с огромной копной чёрных с проседью волос. На её курносом носу торжественно восседали очки в роговой чёрной оправе.
Женщина даже не подняла головы, чтобы посмотреть, кто же зашел в дверь, так и сидела, уткнувшись в свои бумаги.
— Здравствуйте, — робко поздоровалась Есения.
Её голос эхом отразился в пространстве холла здания. Казалось, что весь дом состоит из железа, таким звоном прозвучало её «здравствуйте».
Женщина подняла свою голову от бумаг и, приподняв очки в роговой оправе, с удивлением осмотрела Есению сверху вниз.
— Что, вам? — не ответив на её приветствие, задала вопрос женщина с копной волос на голове.
— Мне бы работу найти, — тут она запнулась под её холодным стальным взглядом, — хоть какую- нибудь, — добавила она.
Женщина снова уткнулась в свои бумаги, пошелестела ими, а затем снова подняла на неё глаза.
— Есть место в Публичном доме, — её голос эхом разнёсся по холлу.
— Где? — удивилась Есения.
— В Публичном доме, — повторила женщина, — а как вы хотели, милочка? Сейчас приличную работу найти сложно, очень напряжённая обстановка между семьями Архонтов и Даймос. Того и гляди война начнётся. Поэтому только в Публичный дом могу дать, вам, рекомендацию.
— Больше ничего нет? — без надежды на что- то лучшее спросила Есения.
— Больше ничего нет, — отрезала женщина, — у них всегда места есть, — она придирчиво посмотрела на девушку, — хотя… вы слишком худая для того, чтобы работать там, но им всегда требуются.
— Я как то сомневаюсь, что смогу там работать, — она вдруг услышала бурное урчание своего желудка.
Женщина тоже его услышала.
— Там очень хорошие условия, поверьте мне, — мягче сказала она, — деньги платят во время, бесплатно кормят и одевают. Лучшего места вам в ближайшие месяцы не найти.
Есения горько вздохнула.
— Может быть, вам и делать ничего не придётся, — продолжила своё словоизлияние женщина, — вы такая не аппетитная, что на вас никакой мужчина не взглянет. Хозяйка госпожа Луиза, возможно, вам, предложит что- то другое, так что не упрямьтесь и идите, — она многозначительно затем добавила, — попрошайничать в нашем городе запрещено! Иначе вас ждёт тюрьма.
Есения снова вздохнула.
— Дайте адрес, я согласна.
Что она могла сейчас сделать? Только надеяться, что эта госпожа Луиза, о которой сказала женщина с копной волос, действительно даст ей какую либо другую работу.
Публичный дом располагался в центре огромного города- государства Кучелмин и был таким одним единственным, больше конкурентов у него не было. Семья Монос покровительствовала ему и разрешала госпоже Луизе, хозяйке заведения, обеспечивать всё мужское население любовной усладой, в лице женщин лёгкого поведения.
Есения стояла перед госпожой Луизой, а та держала в руке лист бумаги от дома работников с рекомендацией, которую та ей подала.
— С такими внешними данными, — грудной голос госпожи Луизы пронзил Есению насквозь, — на вас, милочка, ни один мужчина не взглянет. Посмотрим, что из вас выйдет, — она встала с диванчика, с ворохом цветных подушечек и подошла к девушке, — повернитесь вокруг себя, — приказала она.
Есения исполнила её просьбу.
— Мда, — цокнула она языком, — что же, лучше не было, что ли?
— Может быть, для меня найдётся у вас что- то другое, — с надеждой спросила Есения.
Хозяйка публичного дома, госпожа Луиза женщина без определённого возраста, с синими крашенными длинными волосами и такими же синими глазами, имела характер жёсткий, волевой, была стройной, высокой под метр восемьдесят, с пышной грудью и идеальными ногами, поэтому она сейчас так недовольно смотрела на девушку, пришедшую на освободившиеся место в их доме, худышку, с огромными янтарными глазами и длинными роскошными волосами.
— Кроме глаз и волос больше ничего у тебя нет, — сделала вердикт госпожа Луиза, — ну, что ж, посмотрим. Может быть, ты кому то и понравишься, — она хмыкнула, — бывают такие мужчины со странными вкусами.
— Значит, я принята на работу? — Есения была сейчас в полуобморочном состоянии от голода, и желание наполнить свой желудок пересиливало все остальное.
— Да, — коротко ответила она, — иди по коридору, затем повернёшь направо. Там есть комната за занавеской чёрной, тебя будут ждать, — распорядилась она.
Девушка побрела по коридору на ватных ногах от страха, голода и неизвестности.
Найдя комнату за чёрным бархатным занавесом, она осторожно его отодвинула рукой и вошла в полутёмное помещение.
Сундуки почти полностью наполняли пространство комнаты, а единственная лампа горела над столом, стоящим в углу. За ним сидела, сгорбившись, женщина. Как только Есения вошла, та встала и, улыбаясь ей произнесла.
— А вот и наша новенькая!
— Как, вы, узнали? — удивилась девушка.
Она не видела, чтобы эта женщина разговаривала с госпожой Луизой.
— Я даже знаю, как тебя зовут, милая, — по- доброму, сказала она, — Есения? Правильно?
— Да, — чуть заикаясь, подтвердила девушка.
— Вот и хорошо. А как я узнала, это мой секрет, — улыбнулась она.
Только в рекомендации было указано её имя, но этот листок остался у госпожи Луизы.
«Может быть, она колдунья, — подумала Есения, но вслух свои мысли не высказала».
— Меня зовут Матушка Джиоти, — услышала Есения женщину, — я здесь главная после нашей госпожи, поэтому ты будешь находиться в моём непосредственном распоряжении. Я тебя одену в более тебе подобающий наряд, а это придётся снять, — она брезгливо двумя пальчиками оттянула ткань юбки грязного платья.
Есении ничего не оставалось делать, как согласиться. Не в свадебном же платье ей быть.
После того, как её переодели в откровенно оголяющее плечи платье шоколадного цвета, у которого юбка была чуть выше колен, Есению отправили в большую светлую комнату к остальным молодым женщинам. Здесь стоял гомон и смех. Молодушки задорно подшучивали друг над другом, пели песни, даже плясали за неимением других дел.