— Угу, — промычал второй, уплетая за обе щёки печёный картофель.
Однако когда прошли сутки, оказалось, что Махавир не вернулся и на вторые тоже. Бандиты забеспокоились и решили отправиться в Алчедар, узнать, в чём же дело.
А дело было в том, что Махавира не принял Беримир. Как и опасалась Горислава, её отец даже на порог её возлюбленного не пустил. Пришлось ему снять комнаты в доме напротив дворца и ждать милости от отца Гориславы.
— Ты, непутёвая! — грозно сказал Беримир своей дочери, — совсем головой не думаешь! Зачем привела его в наш дом?!
— Я полюбила его, отец! — Горислава раскраснелась от слов отца, и ей было обидно за то, что отец так отрицательно отнёсся к Махавиру, — он наш гость! А гостей почитают и уважают!
— Знать ничего не хочу! — яростно ответил он, — полюбила она его! Вон, смотри, я, и мать твоя послушались этого старого колдуна, и пошли у него на поводу! А теперь, что?! Есении след простыл, наш Светозар мотается по Хотшину, ищет свою жену, а наш род в позоре!
— Причём здесь Светозар?! Я не мой брат! Не нужно все в одну кучу валить! — Горислава разозлилась.
— Доченька, ну, как ты с отцом разговариваешь? — Дарена заломила свои беленькие рученьки.
Она всегда тяжело воспринимала ссоры между Беримиром и Гориславой.
— Мама! Он сам всё усложняет! — Горислава хмуро смотрела на отца, — сейчас уже другие времена. Мы породнились с родом Даймонов, у нас мир! Почему, ты, не хочешь породниться и с родом Монос?
— Ещё этого не хватало! — Беримир от досады разошёлся, — да пойми, ты, что они только используют тебя и нас заодно! Наш город стоит рядом с морем, а Монос только спят и видят, как будут плавать по нему без оплаты пошлины на перевозку груза. Ведь мы породнимся, как ты говоришь, а раз так, то я не смогу с них брать плату. Этот доход основной для нашего рода.
— Тебе деньги важнее счастья дочери! — крикнула Горислава.
Она чуть не заплакала, но вовремя спохватилась, не даст она такой радости отцу видеть свои слёзы. Поэтому она выскочила из зала, хлопнув громко дверью.
— Да причём здесь… — уже вслед ей громко сказал Беримир.
— Горислава влюбилась, — грустно произнесла Дарена.
— А! Что б её! — горячо воскликнул он.
— Не нужно с ней так, — Дарена подошла к мужу и погладила его по руке, — вспомни нас, нашу молодость.
— Дорогая, наша дочь совсем от рук отбилась, — возразил он, — я уже ей подыскиваю хорошую партию из нашего рода Архонтов. Нам надо укрепить свой род, а не растрачивать силы непонятно на что. Мы уже попробовали со Светозаром и Есенией. И что вышло?
— Есения найдётся. Я уверена, что наш сын её отыщет, потому, что влюблён.
— Хорошо, если так, а если нет, то я буду писать прошение в Священный синод, чтобы они аннулировали этот союз.
— Беримир! — Дарена испугалась, — ты хочешь гнева богов для нашего мальчика?! Никто такое не делал!
— Я знаю, что в законных сводах этот пункт есть. Только им пользуются очень редко. Помню, что наш прапрадед брал такое право и заново женился на другой.
— А через месяц умер непонятно от чего. Я не позволю! — Дарена грозно посмотрела ему в глаза.
— Это простая случайность, — уже нерешительно ответил Беримир.
— Это месть богов, — уверенно сказала Дарена…
Горислава выскочила из дворца и, увидев своего гнедого, подбежала к нему.
— Дай, я сама! — вырвала из рук слуги поводья и вскочила в седло.
— Госпожа! — воскликнул слуга, — но я даже не напоил вашего коня с догори! Эх! — махнул он рукой, глядя вслед ускакавшей Гориславе.
А Горислава мчалась, куда глаза глядят. От обиды по её щекам текли слёзы. Это не были слёзы отчаяния, девичья горя, нет. Это были слёзы упорства, борьбы за своё счастье. Она точно знала, что будет женой Махавиру, пусть хоть на неё весь свет ополчится!
Горислава всегда знала, чего хочет и всегда в жизни своей, с самого детства, добивалась этого, поэтому она плакала от злости на отца, мать, послушав которую вернулась в Алчедар и судьбу, перечащую ей в выборе избранника.
«Я люблю Махавира и стану его женой, — шептала она упорно, вонзая шпоры в своего коня».
Во дворец ночевать она не вернулась, а поехала к Махавиру, в его дом, который он снял на время пребывания в Алчедаре.
— Уже ночь на дворе, — беспокойно встретил её Махавир, — и конь у тебя в мыле, — он внимательно посмотрел на свою возлюбленную.
— Отец меня разозлил, — она спрыгнула на землю с седла легко и грациозно.
— Расстроилась? — он обнял Гориславу.
— Ещё как! До сих пор руки дрожат!
— Дай их мне, — Махавир взял руки Гориславы и начал их целовать, — а теперь прошло?
Девушка улыбнулась.
— Нет. Ещё поцелуй.
— Какая ты! — Махавир засмеялся и поцеловал Гориславу в губы, — пойдём в дом. Сегодня будешь у меня ночевать.
— Домой не вернусь, — упрямо заявила Горисалва, — пока не изменит своего решения, не вернусь!
Дома их ждал ужин, накрытый хозяйкой дома, приготовленный по просьбе Махавира. Он знал, что Горислава придёт к нему, он очень хорошо её знал. Они вместе уже год и её характер Махавир изучил от и до.
Хозяйка сдавала дом внаём и получала хорошие деньги за это и если просили постояльцы, ещё и готовила ужин за отдельную плату. А тут ей повезло, сам Махавир, первый сын правителя рода Монос соизволил поселиться в её доме, заняв несколько комнат на неопределённое время, как тут не радоваться такой удаче!
После ужина, Горислава и Махавир остались одни.
— Завтра подумаем, как быть, — сказал он, нежно перебирая её волосы, — твой отец упрям, но ты упрямее его, а я упрямее вас обоих.
— Да неужто?! — Горислава засмеялась.
— Вот ты и развеселилась! — Махвир обхватил её за плечи и запечатлел на её губах поцелуй.
— Я тебя хочу, — прошептала Горислава.
— И я тебя…
Алчедар осветили лучи утреннего солнца. Двое лежали на кровати, одеяло валялось на полу, а им было не холодно, хотя уже середина октября. Они, обнявшись, голова Гориславы лежала на плече у Махавира, его рука покоилась на её обнажённой груди, спали, и им было тепло от их любви. В печи давно погасли угли, а над городом клубился осенний туман. Но тут солнечный луч скользнул по лицу Махаваира, а затем переместился на щёку Гориславы, согревая своим теплом и тревожа их сон. Оба почти одновременно открыли глаза.
— Как мне встретиться с твоим отцом один на один? — спросил Махавир, как будто до этого и не спал вовсе, а размышлял с закрытыми глазами.
Горислава нисколько не удивилась такому вопросу, знала, что Махавир не отступится, пока не решит эту проблему.
— Сегодня с утра он хотел поехать на охоту, если не передумал, — ответила она.
Она приподнялась, облокотившись на свой локоть, и посмотрела в лицо любимого.
— Я с ним встречусь на охоте, — сказал он и поцеловал её в губы.
— Тогда нам нужно вставать, — улыбнулась она, — отец на охоту выезжает рано утром, — тут она взглянула на противоположную деревянную стену, на которой висели старые часы с кукушкой, — восемь утра. Ты его встретишь, если поскачешь за реку. Там он уток любит стрелять к обеду. Так он выпускает пар, а я знаю, что после нашего вчерашнего разговора он зол на меня.
— Да, я так и сделаю.
Махавир встал с постели, надел рубашку и брюки.
— Завтракай без меня. Я вернусь, тогда вместе пообедаем.
Он снова наклонился к ней, поцеловал её затылок. Волосы Гориславы пахли цветами. Погладил, и на миг замер залюбовавшись своей женщиной. Яркое солнце не по- осеннему светило в окно и Горислава вся была в солнечных лучах.
— Какая же ты у меня красивая!
Горислава засмеялась от счастья.
— Я люблю тебя, Махавир!
— И я тебя люблю больше жизни своей!
Через десять минут Горислава уже слышала стук копыт лошади своего возлюбленного на улице. Это Махавир оседлав коня, помчался в лес, за реку, туда, где её отец Беримир охотился на уток.
От ворот дома, в котором остановился Махавир, на углу, где рос шиповник, две тени скользнули за ним по пятам. Это лихие парни, посланные Анакой, женщиной возомнившей себя вершительницей судеб.