После того, как он всё выпил, Ждана спросила.
— А имя вы мне скажите своё?
Он помедлил с ответом. Глядя на эту молодую симпатичную женщину, с золотистым цветом кожи, спросил.
— Ты, не местная, как я погляжу?
— Я из Хотшина.
— Видимо судьба у меня такая встречать на своём пути женщин из рода Даймонов, — сказал он.
Ждана его не поняла.
— Честимир моё имя, — и видя, что Ждана ни как не среагировала, спросил, — ни о чём моё имя не говорит тебе?
— Нет, господин, — улыбнулась Ждана, — я ведь за морем Ор жила с десяти лет, только два года назад вернулась в Хотшин.
— Так- то лучше, — произнёс он и лег на кровать. Закрыл глаза, — иди, прогуляйся немного, я хочу в тишине полежать.
Ждана немного была удивлена такой просьбой, в приказном порядке, но не стала перечить больному, а исполнила его желание. Она вышла из сторожки и села на пенёк, стоявший тут же, рядом с домиком.
Прошло три дня. Еда в сторожке была, старик припас её для себя на всякий случай: сушёная оленина, вяленое мясо косули, сало, сухие листья чая для заваривания, сахарные куски вместо конфет, поэтому Честимир и Ждана не голодали, хотя разнообразия в еде не было. Честимир уже лучше себя чувствовал, но медлил. Ему совсем не хотелось уходить из этого домика, да и Ждана ему приглянулась. Теперь он присмотрелся к ней и боль утраты от того, что Клариса оказалась Есенией, потихоньку отступала. Он много размышлял, однако они между собою почти не разговаривали.
На третий вечер Ждана задала ему вопрос, который мучил её ещё с того момента, как она услышала это имя от Честимира в бреду.
— Честимир, я хотела у вас спросить, если вы не рассердитесь, конечно, кто для вас эта Есения?
Он нахмурился, посмотрел на неё.
— Почему спрашиваешь?
— Вы в беспамятности произнесли несколько раз имя этой женщины. Поэтому спросила.
Честимир помолчал немного, а потом всё ей рассказал. Он не думал, что она может быть причастна к этой же судьбе и что эта молодая женщина знает то, что он не мог знать, он просто поведал ей свою боль, тем самым облегчив свои душевные страдания.
Ждана слушала и с каждым словом его, ей становилось больнее и больнее. Вот и закончилась её сказка.
Конечно, она боялась того, что жена Светозара найдётся. Сначала страх был силён, затем проходили дни, недели, месяцы и годы, и у Жданы появилась надежда, что Есения погибла, пропала навсегда и эта надежда крепла день ото дня. И вдруг этот мужчина!
Честимир, возлюбленный Есении, который судьбой брошен ей на дорогу, чтобы она не зазнавалась и не мечтала о том, что ей не принадлежит.
Честимир даже испугался за неё, увидев, как она побледнела, как расширились от боли её зрачки, как она хотела, но не смогла скрыть свою боль, разочарование жизнью.
— Тебе плохо? — рассказ он закончил и сейчас участливо смотрел на неё.
Она вместо ответа выбежала из сторожки на улицу.
— Что же это такое?! — удивился он, — этих женщин не поймёшь.
Однако, через два часа, побродив по лесу и выплакав всё горе своё, Ждана вернулась в домик, и Честимир увидел её заплаканные глаза.
— Я тебя обидел чем?
— Нет, не ты, а Светозар.
Услышав это имя, Честимир аж, встал с кровати.
— Что я слышу?
— Не спеши гневиться! Позволь и мне рассказать свою судьбу…
Абраксас сидя перед зеркалом, смотрел хищными глазами на ярко переливающуюся его поверхность.
— Пора… — тихо прошептал он…
— Повелитель! — воскликнул посыльный, как только ему разрешили войти в двери залы, где находился Беримир и Дарена.
— Что случилось? Ты так кричишь, как будто беда!
Беримир был удивлён не сдержанностью посыльного.
— Плохие вести! Ваш друг Честимир попал в засаду! Вот письмо от него, — и с поклоном он передал свёрнутый пополам листок бумаги, — не гневитесь, что без печати и конверта, всё очень спешно было! — пояснил посыльный, не поднимая головы. Он преклонил колени перед Беримиром.
— Что такое?! — Беримир взял из рук посыльного листочек и развернул его.
В нём была просьба о помощи. Писал Честимир, что в лесу застрял, возле обрыва, отбивается от разбойников, а с ним рядом находится Есения.
Прочитав такую странную записку от своего друга, Беримир удивился, но подчерк был Честимира.
— Дорогая, тут и про Есению говорится. На, прочти, — он подал записку Дарене.
— Честимира уже три дня нет, — заметила она, читая записку, — теперь понятно, что приключилось с ним.
— Жив ли он?! — был первый вопрос от Беримира.
— Жив, повелитель! В сторожке спрятались они. Ждут подмоги.
— Покажешь дорогу?
— Да, повелитель!
— Я приказываю седлать коней. Возьму с собой отряд из ста человек, — распорядился Беримир.
— Будь осторожен, Беримир, — встрепенулась Дарена.
Сердце её почему- то защемило от предчувствия.
— Может, ты, пошлёшь командира с воинами одного, а сам останешься здесь, со мной и будешь ждать вестей? — с надеждой спросила она.
— Честимир мой любимый друг детства и Есения с ним. Мне хочется сделать приятное моему сыну, освободив её от рук разбойников.
А сам подумал: «И Младе он дал обещание два года назад найти её дочь».
— Поэтому, дорогая, не беспокойся обо мне. Я не один, со мной сто лучших воинов. Что могут разбойники с их ножами против моих доблестных воинов?
Так Беримир оседлал коня и во главе отряда из ста воинов с командиром, и с посыльным, показывающим им дорогу, пустился в путь.
Ветер воет, сметает и пригибает стволы деревьев к земле. Деревья стонут, сопротивляются, но поддаются мощи стихийной. Тучи закрыли небо. Собирается дождь, но чего то медлит. Как будто задумавшись о чём- то природа ждала. Духота была такой, как будто весь воздух лишился кислорода. Дышать, не надышишься.
Лошади мчались галопом, хрипели, а сбруя бренчала. Сто всадников спешили на помощь к Честмиру.
Беримир вырвался вперёд, с упоением предвкушая славу от спасения Есении и Честимира. Сейчас он о многом не думал, а нужно было. Самое главное для него было то, что нашлась Есения. Конец всем передрягам!
Пришпорил коня. Местность незнакомая, давно в этих местах не был. Знал, что где- то есть овраг, а за ним крутой склон, который размыла река, но доверился посыльному, который скакал впереди. Темень сгустилась, хотя было ещё не поздно. Летом темнеет намного позже, а тут вдруг темнота, как ночью. Вдруг посыльный вильнул в сторону, пропав из видимости, а Беримир не остановил своего коня, наоборот вонзил шпоры в бока его.
Он не успел заметить, как земля ушла из под ног его коня. Конь заржал, но плотный воздух приглушил его ржание. Посыпались камни, и Беримир не веря свей судьбе, лишь на мгновенье осознал, что падает в пропасть. Но крикнуть не успел. Темнота поглотила его и его коня.
Раздался гром, и сверкнула молния. Полил проливной дождь.
ХХIII
— Светозар! — с придыханием произнесла она.
— Да, это я, — он был рад и не рад их встрече, — а я как погляжу, ты, здесь хорошо устроилась? Мать и отец твои, покоя не знают, ищут тебя, а ты в ясной памяти и здравии, живёшь в Кучелмине?!
— Мне многое надо тебе сказать, — Есения покраснела, — я уже не та наивная девочка, которую ты взял в жёны.
— Пойдём отсюда, — Светозар взял резко и грубо Есению за локоть, сжал его и потянул молодую женщину за собой, на улицу.
— Мне больно!
— Нам надо поговорить!
Они оба выскочили из павильона и быстрым шагом направились вниз по улице. Светозар не отпускал руку своей жены.
— Отпусти, мне больно!
— Не отпущу! Я тебя теперь вообще ни куда не отпущу! — гневно сверкнул он глазами.
— Я никуда не денусь, — она попыталась улыбнуться, разрядить обстановку, но это у неё плохо получилось. Его лицо, напряжённое и такое родное и она чувствовала, что соскучилась по нему.
Вот ведь! Прошло два года, она почти его не вспоминала, но стоило ей его увидеть, как в сердце появилась тоска и она точно знала, что юношеская любовь к нему не прошла. Все, боль, обида, разочарование, все ушло, как только она увидела его голубые глаза.