Есения ничего не предприняла, чтобы утешить его. Она как зачарованная сидела и слушала этого взрослого мужчину, жалующегося на свою жену, на жизнь и на неспособность изменить ситуацию, в которую он попал. Девушке невдомёк было, как поступать в таких случаях, ведь это с ней случилось впервые, за всю её недолгую жизнь.
В отличие от Джатина её детство, а затем и юность были счастливые. Её мать Млада и её отец Нереус любили её, баловали и холили, пока она не стала женой Светозара, поэтому у неё не было жизненного опыта в этом.
Есения разглядывала мужчину: одет был с достатком, его шёлковая чёрная рубашка и такого же цвета бархатные штаны расшитые серебряной нитью, говорили о том, что их обладатель не бедствует, а золотая печатка на мизинце, так вообще показывала, что Джатин из высшего сословия.
Тишина, прерываемая его всхлипыванием, затянулась. Девушка сидела на кровати и в волнении сжимала и разжимала свои кулачки.
После того, как он выплакался, успокоился, достал свой батистовый платочек и утёр слёзы, его внимание обратилось на Есению. Теперь в его глазах читалось желание обладать девушкой, которая была сейчас перед ним. Его глаза сверкнули, и он сглотнул слюну.
Есения поняла этот момент, но не смогла, что- либо сделать. Джатин потянулся к ней, коснулся рукой её лица, Есения дёрнулась, пытаясь увернуться от его руки, однако он вдруг вскочил со стула и опрокинул её на спину…
Все произошло быстро. Слишком быстро, чтобы Есения смогла понять, что же случилось в этот мимолётный момент её позора. Это потом она будет горевать и ругать себя за то, что не смогла противостоять этому недотёпе, жаловавшегося на свою судьбу, а сейчас она лежала распростёртая на кровати ощущая к себе и к нему жалостливую брезгливость.
Джастин неловко застегнул свои брюки, и мельком взглянув на Есению буркнул.
— Благодарю, — и выскочил за дверь.
Как только дверь закрылась за ним, Есения повернулась на живот, уткнула своё лицо в подушку и тихо заплакала. Выплакавшись, она уснула крепким сном.
Наутро птичий гомон разбудил Есению. Она открыла глаза и непонимающе осмотрела всю комнату. Затем память вернула её в действительность и Есению чуть не стошнило. Она вскочила с кровати и увидела, что окно напротив было не просто обычным окном, а дверью, которая позволяла выйти на улицу.
Девушка отодвинула тяжёлую гардину и, повернув металлическую ручку, открыла стеклянную дверь. Маленький балкончик и витая лестница. По ней Есения спустилась в маленький садик. Он был настолько мал, насколько вообще могло пространство занимаемое домом позволить разбить здесь сад. Плющ полностью обвил эту часть дома, кусты, с крупными листьями посаженные вдоль железного высокого ажурного забора, закрывали вас от любопытных прохожих, которые могли идти по улице и ненароком заглянуть в сад. Небольшая скамейка, пара подушек на ней и клумба с розами- вот и весь садик. Однако он был таким милым в этих утренних лучах только что вставшего солнца и свежесть воздуха пленили Есению.
Она села на скамейку и непроизвольно подняла голову. Небо голубого цвета и не единого облачка.
— Как же здесь хорошо, — прошептала она сама себе.
И вдруг она вспомнила его голубые глаза. Как они смотрели на неё! Не отрываясь, не моргая, с такой нежностью и любовью!
Есения вздохнула.
— Светозар!
Это у него такие глаза, цвета этого василькового неба.
— Небо твоего цвета, — снова прошептала она.
Тут она встряхнула головой и закрыла глаза.
«Ненадолго же тебя хватило, — раздражённо подумала она, — ты уже забыла, как они все поступили с тобой? — сама себя спросила она, — и эти глаза все врали. Не мог он её полюбить так быстро, — подумалось ей, — как этот мужчина, что плакался ей вчера, так и Светозару нужно было только её тело».
Она вскочила со скамейки, как ужаленная, жалея, что этот романтичный садик так всполошил её воображение, что она чуть не простила обиду, нанесённую ей её родителями и Светозаром.
Есения долго не размышляла, в чём же её муж виноват, просто ей было на этот момент проще обвинять и его за компанию, иначе Есении пришлось бы понять, что Светозар в этой ситуации вообще не причём, а такая же пешка, как и она, в игре их родителей.
Желудок заурчал, давая своей хозяйке знать, что пора бы и покушать.
Она вздохнула, но всё же посмотрела на голубое небо, задержав свой взгляд, затем снова вздохнула, как обречённый обстоятельствами человек и, встав со скамейки, поднялась по лестнице в голубую комнату. Не посмотрев на место вчерашнего позора- кровать, девушка схватила ключик с маленького столика и выскочила из комнаты.
По коридору она прошла к комнате матушки Джитои и уже хотела постучать в её дверь, как вдруг увидела перед собой толстого, лысеющего мужчину в ярком камзоле красного цвета. Его маленькие глазки карего цвета смотрели на Есению по- отечески, по- доброму, а улыбка была такой обезоруживающей, что хотелось просто обнять этого приятного добряка.
— Есения? — мягкий голос его приятно ласкал слух.
— Да, это я, — удивлённо разглядывая добряка, ответила девушка.
— Извините, вчера не успел вам представиться, — он огорчённо вздохнул, — дела, знаете ли! Так замучили, что узнаю от третьих лиц, что в нашей дружной семье появилась такая очаровашка. Ах! Да! — он смешно сморщил нос, — меня зовут Иша, — он поклонился низко Есении, — я здешний конферансье. Работаю почти за даром, только потому, что предан хозяйке нашего дома. Куда уж она без меня, — приставив свою пухлую ладошку к губам полушёпотом, произнёс он, — ведь здесь, у нас, мужчин кроме меня нет ни единого.
Тут он важно поднял свой подбородок и так скорчил лицо, что Есения чуть ли не прыснула со смеху.
— А вы молодец! — вдруг серьёзно похвалил он её, — с первым же клиентом и такая удача!
— Какая удача? — не поняла она.
— Как, какая? — удивился Иша, — так он хорошо заплатил нашей хозяйке и ещё сверху дал денег за вас.
Тут ему не дали договорить, потому, что появилась госпожа Луиза. Она важно подошла к ним.
— Иша! — немного грубо окрикнула она конферансье, — ты опять лезешь не в свои дела! Быстро к себе и готовиться к сегодняшнему представлению!
— Хорошо, хорошо, хозяйка. Я что? Я ничего, просто хотел познакомиться с новенькой, — и он так быстро исчез из видимости, что Есения даже не успела моргнуть, как Иши и след простыл.
— А он прав, девочка моя, — грудной голос Луизы заполнил пространство коридора, — я признаться удивлена, — она внимательно осматривала её, — вчерашний клиент очень был доволен тобою и даже наградил тебя. Вот, держи, — она протянула девушке чёрный мешочек.