— А когда, ты, его видел? — Горислава стала немного беспокойной.
— Вчера.
— Странно, — она задумалась, — торжество праздновали за день до этого. За сутки он не мог из Алчедара в Кучелмин добраться. Слишком далеко.
— Значит, он не присутствовал на свадьбе! — заключил за неё Махавир.
— Пойдёмте в Харчевню, — предложила Горислава.
Ей вовсе не хотелось сейчас обсуждать свою семью и зачем, и почему, и что решил её отец. Желудок урчал, а после боя ничего нет лучше, чем подкрепиться.
— Молодец! — поддержал её Кишан.
— Я тоже проголодался, — согласился Махавир.
Все трое больше ни слова не говоря о предыдущей теме, быстро собрались и вышли на улицу из дворца, принадлежавшего семье Монос.
Поднявшись по улице, они вошли в самую лучшую Харчевню в городе Кучелмин. Вывеска гласила, что вкусно поесть может любой желающий, если в его кармане завалялся хотя бы один золотой или серебряная монетка.
Горислава любила такие моменты, когда они вот так просто, как обыкновенные жители любого города, приезжие или просто праздно шатающиеся, заходили в это вкусно пахнущее здание. В их Алчедаре её отец не разрешал ей, шастать по таким заведениям, как он говорил, где едят простые смертные. Однако Горислава была намного ближе к своему народу Архонтам, чем её отец, хотя он любил своих подданных.
Народу было в зале много, и как только хозяин Харчевни заприметил Махавира и его друзей, тут же сорвался с места, с которого он наблюдал за залом и подбежал к ним.
— Чем обязан такому приятному стечению обстоятельств? — низко кланяясь с подобострастием, произнёс он.
Махавир старший сын правителя Индивера, главы семьи Монос, которой принадлежал весь город Кучелмин и такой высокий гость, почтивший своим присутствием его Харчевню, это было для него высочайшей честью.
— Нам столик и на троих еды, — Махавир даже не удостоил хозяина Харчевни взглядом.
Он прошёл вглубь помещения, заприметив впрочем, освободившийся стол.
— Очень рад! Очень рад! — пролепетал тот, опережая Махавира, Гориславу и Кишана.
Подскочив к столу, как по волшебству в его руке появилась тряпка, которой он тут же протёр стол, постелил скатерть белоснежного цвета и, подозвав мальчонку, находившегося в его услужении, приказал тому принести тарелки, ложки и кружки.
Еда была замечательно вкусной. Горислава не обращая внимания на шум и гам в Харчевне, с наслаждением уплетала утку запечённую в сыре. Она мельком поглядывала на своего любимого Махавира и воспламенялась от его тёмно- зелёных глаз с нежностью смотревших на неё. Кишан тоже погружён был в процесс поглощения пищи, однако они двое сидели спиной к остальному залу, а Махавир напротив, лицом.
Он заметил, что двое из рода Даймонов подозрительно смотрят в их сторону. Затем один как бы невзначай толкнул локтем Гориславу, да так сильно, что она пролила на себя квас, который пила в этот момент.
Тут уж Махавир не сдержался.
— Что?! Как, ты, посмел Даймон толкнуть мою женщину?!
— Пусть подвинется, — грубо на это ответил ему мужчина.
— Она сидит так, как считает нужным! Не тебе решать!
— Что, ты, хочешь, Монос?! — мужчины оказались не робкого десятка, и было видно по ним, что они специально затеяли все это, подразумевая, что сия вольность и наглость приведёт к драке.
Конечно же, они добились этого. Махавир тут же вылетел из- за стола, оказавшись нос к носу с главным обидчиком, тем, кто специально толкнул Гориславу и долго не размышляя, ударил того в нос. Естественно мужчина не заставил себя ждать и, выплюнув кровь изо рта, от удара Махавира, ударил его в ответ. Завязалась драка, в которую ввязался и Кишан.
Гориславу оттеснили в сторону, к стене. Зал был небольшим, и скопление посетителей не давало дерущимся развернуться, как следует, поэтому они мутузили друг друга кулаками, ногами, толкались, схватились в рукопашную, упали на пол и две пары мужчин стали кататься по полу, как два комка, сметая на своём пути стулья, столы, визжащих женщин, тут же пустившихся на утёк из Харчевни и других посетителей, обрадованных таким случаем- не заплатить за еду и вовремя смыться под шумок.
Борьба была нешуточной и до первой крови, а как только у этих Даймонов появились огромные синяки и кровь из разбитых губ, и выбитых зубов, то они решили, что с них довольно и, улучив возможность, вскочили на ноги и дали дёру из Харчевни.
Горислава подбежала к Махавиру. Она взяла в свои ладошки его помятое лицо от драки и внимательно насмешливым взглядом стала его осматривать.
— Чуть- чуть порез вот тут и тут, — она коснулась своими пальчиками его ссадин на лице, — а вот здесь завтра будет синяк, — сделала она заключение после своего осмотра, — в общем, им хорошо от тебя досталось, а сам ты отделался лёгкими ушибами, — она улыбнулась.
— А кто же на меня так ласково посмотрит? — полушутя спросил, надувшись Кишан, наблюдая за воркованием Гориславы и Махавира.
— Я господин! — к нему подошла миленькая девушка из тех, что наблюдали всю драку от и до.
Кишан расплылся в улыбке…
— Не нравится мне, что затеяли Даймоны, отдав свою дочь за сына рода Архонтов, — правитель Индивер серьёзно смотрел на своего советника, друга и мага Мурали.
Тот промолчал.
— У меня три сына, могли бы выбрать, кого то из них, — продолжил он.
— Индивер, — обратился Мурали к нему, — насколько мне известно, Горислава и твой Махавир неравнодушны друг к другу.
— Да, знаю, но земли Даймонов прекрасны, плодородны, а хлеб нужен каждому и родовитому, и простолюдину, — добавил Индивер.
— Пытаешься на двух стульях усидеть?
— Мне всегда это удавалось, — Индивер встал со своего кресла обитого кожей буйвола, — ещё с юношеских лет, когда был жив мой отец, он мне всегда говорил: «Индивер, ты, станешь правителем государства расположенного на выгодном месте между землями твоих соперников Архонтов и Даймонов, и тебе быть, и вершить их судьбы. Наши земли испокон веков были и есть оазис неприкосновенности, из которого всегда можно выгадать себе лучшее из лучших. Наша горная страна, где так много железа, серебра, меди, золота, как никакая из остальных всегда будет нужна и Архонтам, и Даймонам, потому, что войны будут всегда, а у нас куётся оружие для этих войн».
— Всё верно говорил ваш отец, правитель, — чуть наклонив голову в поклоне, согласился Мурали, — однако, если Горислава дочь Беримира любит твоего Махавира, то этот союз принесёт нам выход к морю и его богатствам.
— Да, и это верно. У меня три сына и боги наградили меня ими не для того, чтобы я расстраивался из- за этого поспешного союза Архонтов и Даймонов, — Индивер стал прохаживаться по залу. Высокий потолок и огромное отверстие в самом его середине, из которого на мозаичный пол лился солнечный свет, факелы и светильники расставленные по периметру зала, создавали перекрёстные тени от этого высокого воина, — и всё же…
— Не торопись, правитель, всему своё время, — Мурали сидел на скамейке из красного дерева, обитой железными цветами. В его седых волосах заплетённых в косу играли отблески огней от светильников, а умные серые глаза пристально следили за выражением лица Индивера.
Послышался лёгкий шорох. В тишине, образовавшейся между разговором двух мужчин, он по- особенному разнёсся в круглом зале. Они оба повернули свои головы к двери.
На пороге появилась Калиани. Женщина чуть более сорока лет, с прекрасными длинными, распущенными, белыми волосами, мягко струящимися по её спине. Высокая, почти как её муж Индивер, у которого рост был два метра, голубые глаза Калиани вопросительно посмотрели на Мурали, затем на мужа, а пухлые губы свои она поджала в недовольстве, потому как шла сюда, чтобы поговорить со своим мужем наедине, но как оказалось, здесь присутствовал маг и советник Мурали.
— Приветствую, вас, почтенный Мурали, — её мелодичный стальной голос принадлежал личности властной и нетерпящей возражений, если кто- то намеревался, увидев её красоту и грациозность, подумать о ней что- либо другое, прямо противоположное, то глубоко ошибался.