Гориславу оттеснили в сторону, к стене. Зал был небольшим, и скопление посетителей не давало дерущимся развернуться, как следует, поэтому они мутузили друг друга кулаками, ногами, толкались, схватились в рукопашную, упали на пол и две пары мужчин стали кататься по полу, как два комка, сметая на своём пути стулья, столы, визжащих женщин, тут же пустившихся на утёк из Харчевни и других посетителей, обрадованных таким случаем- не заплатить за еду и вовремя смыться под шумок.
Борьба была нешуточной и до первой крови, а как только у этих Даймонов появились огромные синяки и кровь из разбитых губ, и выбитых зубов, то они решили, что с них довольно и, улучив возможность, вскочили на ноги и дали дёру из Харчевни.
Горислава подбежала к Махавиру. Она взяла в свои ладошки его помятое лицо от драки и внимательно насмешливым взглядом стала его осматривать.
— Чуть- чуть порез вот тут и тут, — она коснулась своими пальчиками его ссадин на лице, — а вот здесь завтра будет синяк, — сделала она заключение после своего осмотра, — в общем, им хорошо от тебя досталось, а сам ты отделался лёгкими ушибами, — она улыбнулась.
— А кто же на меня так ласково посмотрит? — полушутя спросил, надувшись Кишан, наблюдая за воркованием Гориславы и Махавира.
— Я господин! — к нему подошла миленькая девушка из тех, что наблюдали всю драку от и до.
Кишан расплылся в улыбке…
— Не нравится мне, что затеяли Даймоны, отдав свою дочь за сына рода Архонтов, — правитель Индивер серьёзно смотрел на своего советника, друга и мага Мурали.
Тот промолчал.
— У меня три сына, могли бы выбрать, кого то из них, — продолжил он.
— Индивер, — обратился Мурали к нему, — насколько мне известно, Горислава и твой Махавир неравнодушны друг к другу.
— Да, знаю, но земли Даймонов прекрасны, плодородны, а хлеб нужен каждому и родовитому, и простолюдину, — добавил Индивер.
— Пытаешься на двух стульях усидеть?
— Мне всегда это удавалось, — Индивер встал со своего кресла обитого кожей буйвола, — ещё с юношеских лет, когда был жив мой отец, он мне всегда говорил: «Индивер, ты, станешь правителем государства расположенного на выгодном месте между землями твоих соперников Архонтов и Даймонов, и тебе быть, и вершить их судьбы. Наши земли испокон веков были и есть оазис неприкосновенности, из которого всегда можно выгадать себе лучшее из лучших. Наша горная страна, где так много железа, серебра, меди, золота, как никакая из остальных всегда будет нужна и Архонтам, и Даймонам, потому, что войны будут всегда, а у нас куётся оружие для этих войн».
— Всё верно говорил ваш отец, правитель, — чуть наклонив голову в поклоне, согласился Мурали, — однако, если Горислава дочь Беримира любит твоего Махавира, то этот союз принесёт нам выход к морю и его богатствам.
— Да, и это верно. У меня три сына и боги наградили меня ими не для того, чтобы я расстраивался из- за этого поспешного союза Архонтов и Даймонов, — Индивер стал прохаживаться по залу. Высокий потолок и огромное отверстие в самом его середине, из которого на мозаичный пол лился солнечный свет, факелы и светильники расставленные по периметру зала, создавали перекрёстные тени от этого высокого воина, — и всё же…
— Не торопись, правитель, всему своё время, — Мурали сидел на скамейке из красного дерева, обитой железными цветами. В его седых волосах заплетённых в косу играли отблески огней от светильников, а умные серые глаза пристально следили за выражением лица Индивера.
Послышался лёгкий шорох. В тишине, образовавшейся между разговором двух мужчин, он по- особенному разнёсся в круглом зале. Они оба повернули свои головы к двери.
На пороге появилась Калиани. Женщина чуть более сорока лет, с прекрасными длинными, распущенными, белыми волосами, мягко струящимися по её спине. Высокая, почти как её муж Индивер, у которого рост был два метра, голубые глаза Калиани вопросительно посмотрели на Мурали, затем на мужа, а пухлые губы свои она поджала в недовольстве, потому как шла сюда, чтобы поговорить со своим мужем наедине, но как оказалось, здесь присутствовал маг и советник Мурали.
— Приветствую, вас, почтенный Мурали, — её мелодичный стальной голос принадлежал личности властной и нетерпящей возражений, если кто- то намеревался, увидев её красоту и грациозность, подумать о ней что- либо другое, прямо противоположное, то глубоко ошибался.
Калиани, её внешность, всегда вводила в заблуждение тех, кто её не знал близко.
Индивер любил и уважал свою жену, а так же всегда прислушивался к ней, впрочем, не забывая делать все- таки иногда по- своему, дабы удовлетворить свои амбиции.