— Ух, ты! — пригрозила кулаком Мадонна рыжей, — я вот тебе! — затем дёрнула снова Есению за рукав и в полголоса произнесла, — ты им не верь, мне верь. Вот увидят, как сбудется то, о чём я тебе сказала, — и она презрительно посмотрела на своих товарок, — потом будут в ноги мне кланяться, а я их не буду замечать.
— А где тут у вас поесть можно, — Есения чувствовала, что сейчас упадёт в обморок от голода.
— Ты, что, голодная?! — Мадонна только сейчас обратила внимание не бледность Есении.
Та кивнула головой.
— Пошли за мной, — скомандовала она, вставая с мягких пуфиков.
Через десять минут Есения уплетала за обе щёки кашу с мясом.
— О! Какая же вкуснотища! — произнесла с набитым ртом девушка, глядя на Мадонну, которая подперев своим пухлым кулачком щёку, смотрела на раскрасневшуюся от удовольствия Есению.
Только Есения успела доесть, как вдруг они услышали громогласный грудной голос госпожи Луизы.
— Девушки! Срочно в белый зал! У нас клиент!
Она так громко это прокричала, что её услышали все, не только Есения и Мадонна.
— Что это? — удивилась Есения.
— Нам пора, дорогая, — вставая со стула, сказала Мадонна.
Она расправила складки своего синего бархатного платья и поправила белые кудряшки.
— Это значит, что пришёл клиент, и мы должны выстроиться в белом зале, чтобы он смог на всех нас посмотреть и выбрать себе подругу на ночь или на час, как захочет, — пояснила она.
— Может быть, мне не нужно идти, — засомневалась Есения, — я все- таки новенькая, только пришла час назад.
— Ну и что?! — вдруг услышали Есения и Мадонна голос госпожи Луизы.
Женщины обе вздрогнули. Госпожа стояла в дверях, уперев руки в свои бока, и грозно смотрела на них.
— Отлынивать не позволю! — так же строго продолжила она, — а деньги кто будет зарабатывать? Или ты думаешь, что каша, которую ты съела, даром досталась?! За неё, эту кашу, девочки не один час отработали!
— Да мы что? Мы ничего такого… — промямлила Мадонна, схватив Есению за локоть и утянув за собой в коридор.
Они обе просочились мимо грозно стоящей в дверях госпожи Луизы, и стремглав побежала в белый зал.
Белый зал так и назывался, потому, что был белым. Стены, мягкие диваны, пуфики, низкий столик, подушки, все это было белоснежным, обитое шёлком, портьеры на окнах из белого бархата и люстра над головой была из белого железа.
Как только Есения из полумрака других комнат попала в белый зал, она ослепла, настолько всё сверкало, и контраст со всеми другими помещениями в доме был разительный.
Потом она узнала, что этот зал был только для встреч, показа куртизанок мужчинам, чтобы они могли выбрать себе кого либо, в остальное же время он пустовал, и госпожа Луиза категорически не разрешала в него заходить. Оно и понятно. Попробуй содержать в чистоте такое великолепия всего белого.
Есения, Мадонна и другие женщины расположились на диване, пуфиках и стульях. Все чинно расселись и приняли каждая свою для неё отличную соблазнительную позу. Каждая из присутствующих хотела быть выбранной клиентом мужчиной, пришедшим одним из первых за сегодняшний вечер. Только Есения с замиранием сердца и холодными руками от напряжения и страха сидела на стуле ни живая, ни мёртвая, с одной только мыслью: только бы не выбрали меня.
Через минуту в белый зал вошёл мужчина высокого роста, с робким выражением на лице, таким, как будто его сейчас кто- то ударит и он этого ждёт и боится. Он осторожно переступал ногами по белоснежному мягкому ковру и как то странно смотрел на женщин, которые улыбались ему во весь рот.
Рядом с ним стояла госпожа Луиза с томной улыбкой на устах и почти шепотом расхваливала ему свой товар.
— У нас самые прекрасные женщины в Кучелмине. Больше вы нигде не найдёте таких красавиц, а как они поют, как услаждают слух, какие мастерицы! Вы, будите так довольны, что снова и снова вернётесь сюда.
Мужчина чуть дёрнул плечом, как будто стараясь избавиться от надоедливой речи хозяйки, затем остановил свой взгляд на Есении.
— Она, — он ткнул пальцем в девушку.
— Она? — удивилась госпожа Луиза, — может быть, вы, хотите нашу красавицу Лалит? Она прекрасна, как цветок! — улыбка не сходила с её губ.
Мужчина повернулся к госпоже Луизе.
— Я сказал, что хочу её! — и он посмотрел на Есению.
У той замерло сердце от испуга.
II
— И где она?
— Не знаю, отец! Я проснулся, а Есении нет. Я везде искал, но она как сквозь землю провалилась, — на Светозаре лица не было.
Он был бледен, в его голубых глазах чуть ли не слёзы, а русые светлые волосы, были спутаны и кудри торчали в разные стороны.