Ждана его не поняла.
— Честимир моё имя, — и видя, что Ждана ни как не среагировала, спросил, — ни о чём моё имя не говорит тебе?
— Нет, господин, — улыбнулась Ждана, — я ведь за морем Ор жила с десяти лет, только два года назад вернулась в Хотшин.
— Так- то лучше, — произнёс он и лег на кровать. Закрыл глаза, — иди, прогуляйся немного, я хочу в тишине полежать.
Ждана немного была удивлена такой просьбой, в приказном порядке, но не стала перечить больному, а исполнила его желание. Она вышла из сторожки и села на пенёк, стоявший тут же, рядом с домиком.
Прошло три дня. Еда в сторожке была, старик припас её для себя на всякий случай: сушёная оленина, вяленое мясо косули, сало, сухие листья чая для заваривания, сахарные куски вместо конфет, поэтому Честимир и Ждана не голодали, хотя разнообразия в еде не было. Честимир уже лучше себя чувствовал, но медлил. Ему совсем не хотелось уходить из этого домика, да и Ждана ему приглянулась. Теперь он присмотрелся к ней и боль утраты от того, что Клариса оказалась Есенией, потихоньку отступала. Он много размышлял, однако они между собою почти не разговаривали.
На третий вечер Ждана задала ему вопрос, который мучил её ещё с того момента, как она услышала это имя от Честимира в бреду.
— Честимир, я хотела у вас спросить, если вы не рассердитесь, конечно, кто для вас эта Есения?
Он нахмурился, посмотрел на неё.
— Почему спрашиваешь?
— Вы в беспамятности произнесли несколько раз имя этой женщины. Поэтому спросила.
Честимир помолчал немного, а потом всё ей рассказал. Он не думал, что она может быть причастна к этой же судьбе и что эта молодая женщина знает то, что он не мог знать, он просто поведал ей свою боль, тем самым облегчив свои душевные страдания.
Ждана слушала и с каждым словом его, ей становилось больнее и больнее. Вот и закончилась её сказка.
Конечно, она боялась того, что жена Светозара найдётся. Сначала страх был силён, затем проходили дни, недели, месяцы и годы, и у Жданы появилась надежда, что Есения погибла, пропала навсегда и эта надежда крепла день ото дня. И вдруг этот мужчина!
Честимир, возлюбленный Есении, который судьбой брошен ей на дорогу, чтобы она не зазнавалась и не мечтала о том, что ей не принадлежит.
Честимир даже испугался за неё, увидев, как она побледнела, как расширились от боли её зрачки, как она хотела, но не смогла скрыть свою боль, разочарование жизнью.
— Тебе плохо? — рассказ он закончил и сейчас участливо смотрел на неё.
Она вместо ответа выбежала из сторожки на улицу.
— Что же это такое?! — удивился он, — этих женщин не поймёшь.
Однако, через два часа, побродив по лесу и выплакав всё горе своё, Ждана вернулась в домик, и Честимир увидел её заплаканные глаза.
— Я тебя обидел чем?
— Нет, не ты, а Светозар.
Услышав это имя, Честимир аж, встал с кровати.
— Что я слышу?
— Не спеши гневиться! Позволь и мне рассказать свою судьбу…
Абраксас сидя перед зеркалом, смотрел хищными глазами на ярко переливающуюся его поверхность.
— Пора… — тихо прошептал он…
— Повелитель! — воскликнул посыльный, как только ему разрешили войти в двери залы, где находился Беримир и Дарена.
— Что случилось? Ты так кричишь, как будто беда!
Беримир был удивлён не сдержанностью посыльного.
— Плохие вести! Ваш друг Честимир попал в засаду! Вот письмо от него, — и с поклоном он передал свёрнутый пополам листок бумаги, — не гневитесь, что без печати и конверта, всё очень спешно было! — пояснил посыльный, не поднимая головы. Он преклонил колени перед Беримиром.
— Что такое?! — Беримир взял из рук посыльного листочек и развернул его.
В нём была просьба о помощи. Писал Честимир, что в лесу застрял, возле обрыва, отбивается от разбойников, а с ним рядом находится Есения.
Прочитав такую странную записку от своего друга, Беримир удивился, но подчерк был Честимира.
— Дорогая, тут и про Есению говорится. На, прочти, — он подал записку Дарене.
— Честимира уже три дня нет, — заметила она, читая записку, — теперь понятно, что приключилось с ним.
— Жив ли он?! — был первый вопрос от Беримира.
— Жив, повелитель! В сторожке спрятались они. Ждут подмоги.
— Покажешь дорогу?
— Да, повелитель!
— Я приказываю седлать коней. Возьму с собой отряд из ста человек, — распорядился Беримир.
— Будь осторожен, Беримир, — встрепенулась Дарена.
Сердце её почему- то защемило от предчувствия.
— Может, ты, пошлёшь командира с воинами одного, а сам останешься здесь, со мной и будешь ждать вестей? — с надеждой спросила она.