Предательски дрожали коленки, а кулаки были стиснуты до белизны в костяшках. Музыка не спасет.
Присутствие Космоса почувствовалось бы и за версту. Запах дзинтарского «Айсберга», отдающего прибалтийским лоском, перепутать невозможно. Он уверен в себе, и ни что на свете не изменит этой сущности.
Впрочем, повернув голову назад, Лиза проронила растерянную улыбку, сопряженную взмахом длинных черных ресниц, и увидела такой же светлый взгляд, обращенный к себе. Сегодня их мысли сошлись, как в море корабли. Без сомнений.
Очутившись в школе словно нашествие, распугивая вахтерш и техничек гигантской поступью, говорившей о полной неприкасаемости, взмыленный Космос обнаружил, что Павловой в учебном заведении и не пахло. Зараза! Но траектория движений Лизы не составляла для Космоса большой тайны, и, найдя её в любимой голубой беседке, он лишь облегченно выдохнул.
Она почти месяц здесь не появлялась, и, как говорил Фил, пела песенки об экзаменах и небывалой усталости. Знакомые симптомы, учитывая, что в последние недели, по утверждению добрых знакомых с Рижского, Кос будто «приболел», не тая полнейшего отсутствия боевого энтузиазма к рабочим делам. Пусть все его походы на точки, давно имеющие четкую схему, были доведены до автоматизма.
Лиза одиноко сидела в самом центре беседки, укрываясь от солнца. Погода к обеду немного разыгралась, светило припекало вчерашние лужи. Космос не мог видеть девичьего лица, а только догадываться, о чем она сейчас размышляет, так прямо расправив спину, не пытаясь оглянуться на нарушенную тишину. О том, что Лиза может перебирать по осколкам прошедший месяц, в котором они ценой любых идиотских подлогов бегали друг от друга, как от облавы, Космос не помышлял.
От этого отвлек вид её фигурки, а в копну светлых волос почему-то хотелось зарыться с головой — навсегда. А по-старому было привычно и вольготно. Да и не дело, чтобы он, Космос Холмогоров, державший в страхе половину рыночного люда, передергивал нервные окончания из-за школьницы, что всё сразу стало настолько хреново!
Господи, это же его Лизка! И эта девчонка стала слишком красивой; манила огромными голубыми глазами и милым лицом, поступью, волнующей не только Холмогорова, но, чего тут спорить, армию кровных его врагов.
Они знакомы пять добрых лет, и… Космос соврет, если скажет, что все эти годы он относился к Лизе исключительно по-дружески. Стоило Пчёле или Филу хотя бы разок пошутить про то, как выросла Лизка, Кос искренне негодовал, боясь, что подругу кто-то ухватит, или она влюбится в мутного малого. И этим счастливцем окажется не он…
Мать его, он лучше других знал, что из нее выросло! И когда это случилось, остальным гадать необязательно. Он просто больше не может молчать, как ей бы прежде не хотелось скрывать их особенные отношения. С января восемьдесят восьмого им всё труднее расставаться, ведь не зря же Лиза отказалась от возможности учиться в Ленинграде.
Чёрт возьми, Пчёлу, и его не вовремя проснувшийся материнский инстинкт! Заботливый братец, подумавший, что так просто может развести Космоса и Лизу в разные стороны.
В тот злополучный последний звонок всё складывалось просто идеально. Украсть Павлову из толпы её ряженых одноклассников труда не составило, как и увести гулять на парапет. Они пили шампанское за триумфальное окончание «психушки», желали Лизе поступления «в какой-нибудь МГИМО», не навязывая собственных стереотипов по поводу отсутствия всякой пользы в «вышке». За скорые экзамены девушки никто не волновался. Напишет и расскажет похлеще, чем любой функционер на партийном съезде. Дурачились, не обременяя себя мыслями о скором будущем.
Но как-то само собой сложилось, что Пчёла подцепил очередную красотку через два часа гуляний. Понимающий Фил, заметивший, что Лиза и Кос загадочно переглядывались, внезапно вспомнил, что увольнительное заканчивается через полчаса, и, ещё раз пожелав маленькой сестрёнке доброго пути, отчалил. Конечно, военной службой надежду советского бокса не утруждали, но Фил был точен в своих обязательствах.
А дальше всё сложилось так, как и сложилось. Ничего зазорного, разве что Космос не знал, как снова поступиться к Лизе. Но он нашёл её. Куда отступать?!
— Пчёлка, ты, а не Павлик Морозов. Везде искал, — на старые прозвища Лиза мигом вспыхивала — Косу не приходилось в этом сомневаться. — Хорошее место выбрала, но не надейся, что не нашёл бы, красивая!
— Искал, значит? — вместо приветствия парировала Лиза, не прекращая по-детски улыбаться. — Нет, это я плохо пряталась.
— Одно радует! Ну чего ты? Может, обнимешь? Давно не виделись, как раньше, вдвоём… — в ответ златокудрая хитро улыбнулась, качая головой. — Лады, сам подойду! — Кос одним прыжком через перекладину уселся рядом с ней.
— Удачное у тебя приземление!
— Всяким Пчёлам не снилось! — Кос картинно изобразил пчелиное жужжание, намекая на Витю.
— Грех не вспомнить о рыжем бедствии! — черты лица Лизы изогнулись в гримасе, отдаленно напоминающей физиономию Пчёлы. — Я с ним не разговариваю!
— А я вот прилетел, что скажешь, Лизк? — парень покрутил на пальце ключи от машины. — Не удержался! Сдала свои экзамены, Склодовская-Кюри? — припоминать вчерашний вечер Космос не решался.
— Запарилась сидеть над тетрадками, но сдала. Куда бы я делась?
— Ой, бля! Хорош тебе, всегда вам отличникам везет, не юли! Чё, забыла, как шпоры по истории мне строчила?
— Такое забудешь! Как долго втолковывала вам с Витей про восстание декабристов, и кто такие славянофилы! И про съезды!
— Да хоть зоофилы, мать их, — Кос расставил перед Лизой свои раскрытые ладони, показывая, что он сдается. — Все равно не пригодиться!
— Когда ты сдавал физику в институте, то тебе тоже свезло. Нет, Космик, гены — вещь незыблемая!
— Старик бы повесил меня, если не так! — несбывшееся высшее образование младшего Холмогорова было едва ли не главной бедой Юрия Ростиславовича.
— Не повесил же он тебя, когда ты забрал документы с физфака?
— Ну и что? Не, ты даже не рыпайся, с твоим поступлением — история другая. Готовый, блин, профессор! Астрофизики!
— Шут ты, Холмогоров, хоть и вида не подаёшь! — что-то заставило Лизу покраснеть от мужского вкрадчивого голоса, но без стеснения посмотреть в синие и ужасно хитрые глаза; они смеялись над ней!
— Павлова! — светловолосая и не успела отреагировать на то, как Кос одним лишь ловким движением сильных рук усадил её к себе на колени. Все в этой позе было привычно и правильно, но без прежней непринужденности. — Секрет открой!
— Ну…. начнешь за что-то колбасить? — вырываться девушка не стала, а решила искать не бежевом пиджаке Космоса невидимые пылинки.
— Ты мне лучше обрисуй, что вчера вообще было такое? — Холмогоров отступать не собирался. И чем больше вопросов у него возникало к Лизе, тем крепче становился захват на её талии. — Ты во всякие переделы попадай, с хмырями домой ходи, а я кулаками махай?
— Кос! — на их общее счастье вокруг беседки было пустынно. — Со своими проблемами я справилась бы сама! Как всегда полез на рожон!
— Это моё дело! — отрезал Космос, не соглашаясь с разумными, на взгляд Лизы, доводами. — Больше этот вопрос мы не перетираем!
— Хорошо, но я не кукла, чтобы ты меня за шкирку бросал!
— В последнее время — руки чешутся!
— Вы с пчелиным бедствием везде лезете! Хозяйничайте, где всегда этим заправляете, а меня… — но Кос оборвал Лизу на крайнем слове:
— Ни слова о Пчёле! — так и вызовут незваный дух с Рижского. А где этот мордоворот мог ещё околачиваться? Если, конечно, не спал сном медведя в зимней спячке.
— Тогда почему же мы месяц не разговаривали?! — закричала Лиза, грубо оттолкнув парня. — Ну, давай, говори! Ты всегда был со мной честен!
— Твою мать, Лиза! — в ответ Павлова услышала не менее мощный голос, но больше всего на земле сын академика ненавидел оправдания, поэтому уже тише добавил. — С катушек с тобой съеду! Не нагнетай!
— Будем кантоваться в одной палате, псих! А Пчёлу заставишь быть санитаром!