Квартира Холмогоровых в высотке на Кудринской площади согрета теплом женских рук и звоном детского смеха. Космосу приятно возвращаться домой, скрывая нешуточную радость от внутреннего подъёма, который захлестывал его, стоило увидеть родные лица. Ведь девчонки всегда ждут его, высматривая знакомый силуэт в окошке. Холмогоров не имеет возможности рассердиться на Лизу, если она долго не ложилась спать, карауля момент, когда откроется входная дверь, а тем более не может отругать свою уменьшенную копию, если Аречка повторяет поведение матери. Потому что дома хорошо, как на отдельно взятой планете. Своей.
Здесь любят не за умение вовремя разрядить обстановку вмешательством в назревающий конфликт, а по зову сердца, не городя искусственных границ. Называют самым лучшим на свете, смотря на тебя, как на заветный подарок. Как будто положили под ёлочку и обвязали красной лентой. Вот чудо!
Когда-то Космос совсем не мог представить, что так действительно бывает. Что Арька будет бежать к нему, как заведённая, о чем-то смешно вереща, а Лиза, изображая бесполезную строгость, будет приводить дочурку к порядку. И у обеих глаза открытые, светлые и непосредственные. Глаза-алмазы! Доверяющие…
Жена и дочь составляли для Коса сокровенную планету, согретую ласковым солнцем. Это заметно в любой мелочи, составляющей домашний быт Холмогоровых. Будь то заботливо обставленная комната двухлетней Ари, которую вероломно захватили игрушки всех мастей; будь то супружеская спальня или просторная гостиная, выдержанные в бежевых тонах. Просыпаться в таких апартаментах неизменно уютно, пусть каждое утро тонкие блики назойливо появлялись в окне, напоминая, что от суеты нельзя отступить, подчиняя волю эгоистичным желаниям.
Возможно, что с таким вкусом обустроена каждая вторая московская квартира, дышащая старыми планировками, но фотографии, заполонившие полки, свидетельствуют об другом. У каждой семьи свои особенности. Дух, обрисованный понятными привычками, характерами и склонностями. Тем, что греет в морозы без пухового одеяла.
Пчёлкин не раз твердил сестре, что традиция размещать по всему периметру знакомые физиономии — это пережиток прошлого. Но Лиза, не принимая подобные заявления близко к сердцу, управляла космической территорией по-своему. Космос же рекомендовал другу не жужжать без видимого повода. Пчёла, как самый частый гость Холмогоровых, поднимал белый флаг, зная, что споры с сестрицей всегда стоили ему нервных клеток. На этом и уживались.
Чёрно-белые фотокарточки с приветом из восемьдесят восьмого года. Лиза с облегчением попрощалась со школой, а Космос в очередной раз не стал студентом. Все впереди! Невооруженному глазу и без подсказки видно, как Кос и Лиза увлечены друг другом. Беззастенчиво обнимаются перед камерой, понимая, что скрывать перед всеми собственные чувства более нет смысла. Синеватые взгляды смотрят уверенно и зорко, а под подошвами целый мир, робкий на загадки. Ветер перемен не успел набрать скорости, и можно было жить, полагаясь только на юность и мечты.
Лето восемьдесят девятого, встреченное Космосом и Лизой в дождливом Ленинграде. Они удивили общественность тем, что женятся, и это решение не подлежало обсуждениям. Планировали, что обязательно сыграют свадьбу осенью, как только Сашка вернётся из армии, но один случай на нелегальном бою в Раменском перечеркнул большие надежды. Или что-то иное? Будущие Холмогоровы впервые столкнулись с глухой стеной, мешающей слышать и понимать родного человека, а декабрь разделит их неблизким расстоянием. Лиза встретит Новый год там же, где и ловила первые июньские лучи солнца, а Космос будет зол на весь мир, безуспешно обрывая телефонные провода.
Апрель девяностого года, ознаменованный свадьбой Валеры и Томы. Лиза, отбросив прочь осенние сомнения, снова выбирает Коса, свалившись на его бедную голову подарком ко дню рождения. На фотографии они ещё свидетель и свидетельница Филатовых, стоящие рядом с новобрачными, как два часовых бойца, а не пара, разрешившая противоречия силой любящих взглядов.
За час до встречи в ЗАГСе Павлова вполне успешно пряталась от собственного космического чудовища в шкафу, целый день скрывая от него, что успела приехать. К нему! И дело не в уговорах Пчёлы с Софой и телефонных увещеваниях Саши, и не в шумном празднике Томки и Фила. Расстояния губили любовь, а Лизе надоело бояться вчерашнего дня!
Почти через триста дней все встретятся на свадьбе Космоса и Лизы, а избирательный объектив фотоаппарата Софки успеет уловить, как влюбленные выпускают в небо двух белых голубей под всеобщий радостный галдеж.
И вот муж и жена уже танцуют в бирюзовой зале ресторана «Прага», не думая о том, что ими любуются. Они еле слышно переговаривались, считая минуты, когда наконец-то останутся наедине, а умиротворенные Ёлка и Юрий Ростиславович гордо чокались, признавая, что дети сделали правильный выбор.
Друзья соревнуются в красивых пожеланиях, не догадываясь, что юношеская дружная компания, окончательно сложившаяся к весне восемьдесят девятого года, считает последние беззаботные праздники. Такое не повторяется, и не только расставание Вити и Софы послужило толчком к тому, что все разделились, как по взмаху крыла, выбирая приоритетом разные ценности. Дружба никуда не уходила, просто стала иной. Повзрослела? Сказать сложно. Эмоции все ещё владеют рассудком, а жизнь не спешила разбрасывать всех окончательно.
Проходит ещё девять месяцев, и ряд фотографий пополнит снимок молодых родителей, стоящих у крыльца роддома на проспекте Калинина. Ариадна пряталась от осени на руках отца, закутанная в теплый розовый конверт, а Лиза удерживала в ладонях охапку душистых роз, сильно контрастирующих с октябрьскими непогодами. В тот день ничто не могло испортить настроения Космоса, и оно резвее воспарило над серой действительностью, стоило впервые вернуться домой втроём.
За окнами творилась история, но кто мог задуматься об этом? Пусть и приготовились дышать неразгаданным воздухом свободы. Неосознанно, как по тайному знаку.
Семнадцатое октября девяносто второго, семнадцатое октября девяносто третьего… Первые большие праздники Ариадны. В год она улыбчивый ребенок с пухлыми щеками, который охотно шёл ко всем на руки. На следующий день рождения ребенка Космосу и Лизе всерьёз кажется, что Арька стала совсем взрослой.
Девочка степенно вырисовывает неровные линии на альбомных листах, осторожно ойкая, когда пачкает фломастерами пальцы, и протягивает матери щётку для волос, видя, что аккуратный хвостик на её затылке съезжает набок. Аря запоминает всё больше слов, которыми безустанно бросается, особенно когда играет с разноцветными кубиками. И на семейной фотографии она держит за руки и маму, и папу. Тепличный и привязанный к родителям ребенок, которого очень любят.
Космосу нравится наблюдать, как Арюшка бежит к нему навстречу, покинув своё царство игрушек. Лиза просит дочку дать папе немного перевести дух, но Арька по-своему щебечет родителям, что они не успели посмотреть её новые игрушки. Космос ловит себя на мысли, что только они с Лизой понимают этот милый говорок, но их это нисколько не удручает. Аря мчит в детскую комнату, односложно прокричав, что потеряла плюшевого зайца («Ба-а-агз!»), а через час, свернувшись калачиком под одеялом, умиротворенно засыпает.
Космос и Лиза имеют долгожданный шанс остаться наедине, разделив полночные мгновения на двоих. В спальне приглушённо горит светильник, который не даёт расстаться с прожитым днём бесповоротно. Скоро они вернутся в суматоху понедельников, капризную и своенравную, от которой сбежали на короткие часы. Будут бросать трубки, отговариваясь нехваткой времени, опаздывать и уставать. Но не ночью, когда приятный полумрак владеет существом, давая насладиться волшебством момента.
Космос не помнит, как называлась эта расслабленность в книгах. Чтобы было невозможно оторваться и расцепить жадные ладони. Только целовать, приникать теснее. Лиза не теряется в догадках, прячась в близость родного мужского тела и облако приятного сигаретного дыма, как в кокон. Его объятия — её дом. И нужно ли об этом размышлять? У Космоса очень теплые и трепетные руки, а губы заставляют потерять реальность, нежно касаясь шеи. Лиза напрочь стёрла момент, когда их дружба переросла в неотвратимую любовь. Она не помнит иного.