— Давно сопливым носом шмыгала, космонавтка? — что-то в детских насморках Космос давно соображал. Несмотря на то, что какие-то моменты из взросления Ари для него безнадежно потеряны.
Кого в том винить? Опустим грустный факт. Жизнь идёт!
— Папка, ведь Новый год!.. — расстроенно восклицает Аря, недовольство которой читается по упрямому лбу.
В тучные моменты маленькая Холмогорова похожа на мать более обычного. Не везде наружу просился целый сын профессора астрофизики. Однако глаза девочки говорили о многом, и отражались в зеркале тяжёлым синим взглядом.
Отцовским.
— Ладно, пакуй маму и выйдем прогуляться во двор, а то целый год мне этого не простишь потом, — как будто бы у Космоса Юрьевича был выбор? Идея-то хорошая, что и говорить о правоте Ари, а он бы окончательно скис, пялясь в голубой экран. — Лиз, слышала? Бросай чашки, у хозяйки свой план!
— А посуду кто-нибудь домоет? — Холмогорова показывается из кухни, не выпуская намыленной тарелки из ладоней. — Космос!..
— Не я показал ребёнку салюты, — Кос неспешно двигается в сторону жены, и, настигнув её, коротко прислоняется лбом ко лбу, успевая прошептать короткую мотивирующую фразу: — Хватит тебе, красивая, взлетаем!
— Ладно, уговорил, — произносит Лиза со смехом, — а посуду Дед Мороз помоет, пока нас дома не будет. И подарок оставит!
— А как же Снегурочка, она с ним? — непосредственно интересуется дочь Космоса, которая начинала догадываться, что история с подарком под Ёлкой не была чиста настолько, как представляла её мама.
— Не надо Снегурочке лишней посуды, поверь мне, дочь!..
Через десять минут Ариадна беззаботно играется в снежки со соседскими детьми, а Холмогоровы присматривают за дочерью, сидя на лавочке. Кос покуривает, не изменяя своей пагубной привычке, а Лиза прислонилась к нему, удерживая в руках свободную левую ладонь, не покрытую кожаной перчаткой. Он как всегда про них забыл, но ему не холодно. Лиза же полностью ощущает все прелести морозного воздуха, поэтому жмётся к мужу, прячась от зимы. Всё привычно.
Только вот толком не говорят, а лишь прикрикивают в сторону Арьки, когда она начинает слишком юрко бегать из стороны в сторону. То ли декабрьская усталость одержала над супругами победу, то ли напряжение последнего года, грозившееся вылиться в крупный скандал Космоса с друзьями, никуда не уходило даже в день, когда, казалось бы, всё должно быть хорошо. Или всё нарядно только для детей?
Лишь Аре положено быть безмятежной, потому что её покой оберегают мама и папа. Вопреки тревогам, которые шли за Космосом по пятам, не отступая.
— Странный Новый год у нас выходит, тебе не кажется, Кос? — Лиза решилась начать говорить первой, раз уж Космос забыл все слова и просто пускает клубы дыма к небу. — Алло, Земля вызывает космонавта! Срочно, Холмогоров!
— Какая ж ты жительница Земли, алмазная? — терять перед этой красотой нечего, и Космос готов открыть свою очередную тайну, если Лиза решилась его расколоть. — Кого ты обманываешь? Мужа родного? Не пытайся, не надо…
— Из нас двух — самая настоящая, — отобрав у мужа сигарету, Лиза затушила её, раздавив лакированным каблуком, — а курить здесь нельзя, кстати. Не только дом высокой культуры и быта, но и дети рядом. Какой пример подаёшь?
— От меня и не такие номера здесь видели, нашла чем этих человеческих детёнышей пугать, — современные дети вообще взрослели быстрее, чему виной и время, и место, — но чего тебя смущает? Замерзла?
— Что смущает? Года четыре назад меня бы это только обрадовало, но мы давно так Новый год не встречали. Считай, что никогда, и чтобы все спрятались по углам, Космос… — да так умело, что телефон звонил строго по расписанию. — Отец и то ретировался от нас куда подальше. О здоровье подумал!
— Ничего удивительного, целый год друг другу надоедали, — Юрию Ростиславовичу мало памятник поставить за то, что он помогает сыну и невестке с Арькой в любое время дня и ночи, а также понимая, что внучка взрослеет, забавлял не только новыми игрушками, но и учил её читать и писать. — Ёж у него вечно кочует. Дай старику отдохнуть!
— Я совсем про другое, — Космос не оставляет попытки увильнуть от темы, которая не могла не волновать Лизу. И его самого. — Понимаешь же!
— Опять претензия, красивая моя? — пора записывать, чтобы случайно не забыть.
— Да нет же, Кос, — Лиза крепко удерживает большие мужские ладони, стремясь согреть их шерстяными варежками, в которых прятала руки от холода. — Должна я сказать о том, о чём ты думаешь!
— Тогда я весь внимание, Лиз, — главное для них сейчас — не поругаться под самый бой курантов, и они очень постараются быть терпеливыми, — говори!..
Космос готов слушать жену долго и терпеливо, но сейчас он примерно догадывался, о чём она скажет. Лиза же всё по его лицу читает, подсказки за столько лет вместе без надобности. Кос начинает фразу, а она может продолжить без запинки и с его же интонацией.
Совпадали. Но не уставали отражаться в любящих глазах.
— Ты снова думаешь о том, что Пчёла — сволочь, а Белый никому не даст самостоятельности. Все же пойдет по одному месту, когда мой брат уедет в Германию, там же останется, да? — Лиза не пыталась напомнить о том, что когда-то Космос и его друзья задумывали общее дело. Не самое честное, поправшее законы и мирскую мораль, но своё. — Не знаете, куда вас дружков коллективно заносит, а разойтись мирно не получается? Скажи честно!
— Ты всё знаешь, жена, умная же, — или по его косматому лицу сразу всё читается? Ну и по телефону Космос говорил на повышенных тонах. В спальне, пока Лиза искусно делала вид, что спит. — Слух у тебя, опять-таки, хороший. Не жалуешься же?
— Собачий ещё скажи, — нелестный комплимент, — но смотрю на тебя, а потом думаю, что мы не этого хотели… И точно не этого странного Нового года!
— А на что рассчитывать приходится? Чего ждать? Пока друган старый братанов своих разводит, а всё побоку ему что при случае все в дерьме по уши окажутся!
— Всё сказал?
— Далеко не всё!
— Тебе легче?
Снег медленно падает, заставляя Лизу теснее прижаться к Космосу. Его непокрытая голова усеяна снежинками, но есть ли Холмогорову разница?
В голубые озера жены смотрит, оторваться не может. Заблудился.
— Возможно…
— Но?..
— Нелегко теперь из-за того, что ты этим грузишься.
— Но я же с тобой!
— И ты не можешь иначе…
— Не смогу!
Лиза за брата переживает, а за мужа…
Фил сказал, что глотку перегрызёт. Вопреки тому, что в чем-то Кос изменился безвозвратно, и для его жены это было не самым приятным открытием.
В глубине души Космос может пожалеть о том, что в зеркале не узнает себя прежнего. Меньше поводов для улыбки, меньше причин для того, чтобы доверять собственным друзьям, которых знал с детства.
Братьям!..
Да и они не лучшего мнения о Холмогорове. Всё ждут, когда мажору крышу снесёт в очередной раз. Не верят, что Кос в завязке, потому что слишком сильно заносило.
Лиза верила. Отец верил. Арька вообще не знала о том, что у отца могут быть проблемы с наркотиками, и, наверное, Лиза сделала так, что даже не догадывалась. И это поддерживало на плаву, перечеркивало страхи за будущее и спасало.
Но только жена права — наступающий год ощущается до чёртиков странным!
Космос предчувствует, что ничего хорошего с ними не произойдёт, а громыхнёт масштабно. Подводили же к этому, неслись к взрыву бешенными темпами, но кому-то из них казалось, что на его правоте мир построен. Креститься бы надо в таком случае.
Но всё мимо…
— А я малого хочу, Кос, — Холмогорова всегда знает, что для неё неизменно, — чтобы ты рядом был с нами. Ветер переменчивый, но мы с чем-то не справимся?
— Справимся, алмазная, справимся, — мужчина хочет успокоить голубоглазую, поэтому гладит её по нежной щеке, покрасневшей от холода, — но я прикидываю все возможные расклады. И не хочется тебя пугать. Очень не хочется!..
— Космос, смени пластинку… — Лиза не знала, что может напугать её сильнее осознания, настигшего её весной девяносто четвертого.