Раз в полчаса, предварительно отбирая у Коса пачку сигарет и зажигалку, Катя и Лиза уходят смолить на лоджию. Не хотят брать пример с мужчин, беззастенчиво куривших прямо в гостиной среди гостей, и к тому же с высоты этажа Беловых открывается живописный вид на ночную столицу. Рассматривая город во все глаза, Лиза напоминает встревоженному сознанию, что никому, за исключением Коса, не интересно движение её тараканов. Поэтому надо держать лицо. Иногда это действительно помогало.
— Лизка!
— Да, тёть Кать?..
— Чего смурная? Расстроил кто? Или мухоморы бабкины всё-таки просроченные? Сказала ж старой, что кого-то с них точно пронесёт, тьфу ты… — родственники Саши нечасто могли найти точки соприкосновения с бабушкой Ольги. — Космос весь вечер балагурит. Старается, парень, а ты?
— В природе должен быть баланс, — постоянные затяжки не приносят Лизе какого-либо облегчения, но запах дыма приятен, потому что ассоциируется с определенным человеком. — Вот Космос у меня юморит, а я — бука остроглазая! Так и живём…
— Ё-мое, баланс, твою дивизию! Как мелкая была, всё за спинами у мальчишек пряталась, и теперь вздумала придуриваться… — лезть в душу человеку — неблагодарное занятие, но Катя хочет перенаправить энергию девушки в нормальное русло. — Пошли отмечать. Стопку-другую сегодня пропустить не грех! Хрень полная твоё шампанское, а тётка старая плохому не научит!
— Тёть Кать, — Лиза не теряет надежды остаться относительно трезвой в новогоднюю ночь. Всё-таки утром возвращаться к Арьке, которая часам к десяти точно проснётся, — я буду в стельку такими темпами. Дочка дома ждёт, куда мне?
— У твоей красавицы отец есть, — Катю сложно переубедить, если она начала обрабатывать свою жертву, — и ходят слухи, что молодец. Его вахта!
— Слухи не врут, — неведомые небесные силы, по-видимому, непреклонны по отношению к Лизе, — что есть, то есть. Папина дочка!
— Тогда брось со мной пререкаться, — по-судейски заявляет Катерина дипломированному юристу, — я на двадцать лет тебя старше, какой-то должен быть авторитет.
— Тёть Кать, если я откажусь, это что-то изменит? — затушив сигарету в гранёной пепельнице, Елизавета бросает на Катю обречённый взор, но больше не пытается спорить.
— Вперёд! Муж твой, бедняга, обождался, — Катерина судит по тому, что не один год бросается в глаза. — И не нравятся мне эти Витькины воблы к пиву. Я бы не твоём месте за мужиком своим присматривала!
— Я в Космосе уверена, — третий лишний между супругами Холмогоровыми грозился превратиться в труп или калеку. — И у него аллергия на подобную закусь, задыхаться начнёт. Скорая, капельницы, не надо мне такого Нового года!
— Откачаем, я же клятву Гиппократа давала, — за что-то Лиза может не переживать, — но все они на одну задницу у твоего Витьки! Кроме той, что на свадьбе у Саньки была. Напомни, как звать, башка ни хрена не соображает…
— Тёть Кать, Софе и в Дании неплохо живётся, — видимо, имя Милославской никогда не сойдёт с радаров, если однажды эта сибирская язва оставила о себе впечатление, — дела давно минувших дней. Прошла любовь, завяли помидоры…
— Ну и дурище братец твой!
— Но братец, тёть Кать.
— С одной грядки ягодки!
Вернувшись с лоджии под восторженный вопль друзей, Лиза, не говоря ни слова, приникает к Космосу усталой путницей. Она пыталась бы рассматривать картинку из голубого экрана, ведь на кабельном канале, найденном Филом, опять повторяли старые «Песни года». Однако больше, чем слушать о великой любви, Холмогоровой хотелось быть вместе с Косом. И, судя по тому, что он целует её в лоб, беззастенчиво обхватив за талию, это желание полностью взаимно.
Космос же готов не снимать нелепый наряд атлетичной Снегурочки, лишь бы его личная жительница зимнего леса стёрла из закромов злосчастный разговор с бывшей пассией Пчёлы и подарила улыбку миру. Но, похоже, надежды напрасны: Лиза только и занималась тем, что уныло ковыряла вилкой в салате и периодически выходила на перекур вместе с Катериной.
Что обсуждали женщины, на что жаловались, Космос не знал, но если ему не икалось, то значит, что Лиза нашла в тётке Белова идеального собеседника. Чему Кос нисколько не удивился; Катя истинно славилась тем, что умела найти общий язык и с вредными племянниками, и с колючими ежами. А Лиза в моменте — как раз из этого отряда.
— Алмазная, ты больше от меня никуда не пойдешь, ясно? — сказал развеселый Кос, когда Лиза вернулась с лоджии, и первым делом как-то по-детски прижалась к нему, волнуя своей близостью. — Лучше за Новый год накатим! Космос Юрьевич тебя научит родину любить…
— Наливай, родной, — Лиза целует мужа в щеку, словив на себе ободряющий взгляд Катерины и осуждающий Елизаветы Андреевны. Однако ей не до блюстительницы морали, и поэтому она принимает из рук Космоса стопку колодезной, не поморщившись от запаха, — хуже не будет. Чему ты меня за все годы только не учил! И мне тёть Катя разрешила…
— Правильно, правильно! Разумные вещи в ход пошли, — бойкая Катя ставит перед Космосом полупустые рюмки: свою и Филатовых. — И, Космос, займись благородным делом!
— Катя, ты мне публику не спаивай! — прикрикнул расслабленный Саша, у которого не было сил подняться с кресла — сказывался нервный декабрь. — Тем более Лизку, а то ей ещё Коса домой таранить. Ноша тяжела!
— Сань, не переживай, мы все тут у вас ночевать останемся… — Лиза не лезет за словом в карман. — Правда, Оль? На всех же места хватит? А мужиков уложим на лоджиях, валетом!
— Я что-нибудь придумаю! На крайний случай в коридоре пусть ютятся… — успевает ответить Белова, прежде чем Саша по-собственнически привлекает её к себе. — Ну, Саш! Как обычно…
— Порядок в танковых войсках! — удовлетворённо говорит Космос, когда рюмки наполнены спиртным. — За тебя, моя птаха, и за тебя, братишка! До дна… — чокнувшись с женой, а заодно и с Филом, Космос откидывается на стуле, одновременно расплываясь в умиротворенной мине.
Ему хорошо от осознания, что любимая рядом и что у них полная чаша. Его друзья в полной боевой готовности — не напугаешь. Ненастные мысли, застигшие по осени, отодвинуты на третий план и этой ночью Космос может получать удовольствие от обстановки. Всё просто отлично…
— И как вы это пьете? — пропустив водку залпом, Лизавета шмыгнула носом, и тут же потянулась к закускам. — И выживаете потом…
— Сестрёнка, уметь надо, — Пчёлу откровенно смешит сморщенное, будто от зубной боли, лицо Лизы, — ты главное не мешай, а то головка-то будет бо-бо…
— Пчёл, я с женой сам справлюсь, — и знал бы Витя, почему Лиза то подозрительно молчалива, то неожиданно готова гусарить, то явно бы не обрадовался, — а ты, жук, развлекай гостей! Больше получается…
— Как тебя тут переплюнуть? — Виктор не может забыть про наколку Космоса. — Ты ж теперь всем рассказываешь, чё там у тебя не сотрётся! Православие, самодержавие, народность…
— Витя у нас ещё и начитанный мальчик, умный, — намеренно бросает Лиза в сторону спутниц Пчёлы, но не смотря на них, — про македонян рассказать может. Закачаешься!
— И радионянь, — Белый припоминает давнее ребячество, и заходится смехом, откинув голову назад, — кому такое достанется! Пчёла, Пчёла… Мать твою налево!
— Ладно, давайте и выпьем за то, что кому-то оно достанется, — предложил Холмогоров, на этот раз наполняя фужеры шампанским, — и, Лиза, помоги мужу! Не сиди сиднем…
— С удовольствием…
— Да наливайте уже!..
— За Новый год!
— И за нас!
— Поддерживаем!..
И пока Космос и Саша, сдерживаемые трезвым Максом, спорили, с помощью какого… механизма запустить салют во дворе высотки, оглашая округу своим громким присутствием, Лиза растворяла прошлогодние печали в фужере, убеждая себя, что пустые недомолвки — не повод отравлять сознание грустью. Они не сделают погоды в доме, не имея перспективы заменить самое главное.