Вот он улыбается ей счастливо, открыто — иголка.
Вот она склоняется к нему, задевая кожу губами — иголка.
Он знакомо проводит пальцами по её скуле, что-то шепча ей в губы — иголка, иголка, иголка.
Они целуются — бесчисленное количество иголок…
Хотелось не видеть всего этого. Хотелось уйти, сбежать, исчезнуть из этого мира, но я по-прежнему стояла, широко открыв глаза, чтобы ничего не пропустить. Чтобы запомнить…
— Рита, не надо, — обзор заслонила мужская грудь, обтянутая белой футболкой.
Я подняла голову, встречаясь с болотными глазами, что с беспокойством смотрели на меня.
— Ник? — неуверенно спросила, разглядывая парня. Вместо знакомых красных дред на голове у музыканта красовался короткий ёжик темных волос.
— Не надо им мешать, Рита, — почти по слогам повторил парень.
— А что, есть чему мешать? — я криво ухмыльнулась, боль во мне сменилась яростью.
«Он знал! Они все знали!»
— Понимаешь, просто Снежана…
«Значит, Снежана», — хмыкнула, отметив, что это имя девушке как нельзя подходит. Она действительно напоминала Снежную королеву — холодную, изящную, сделанную из бесцветного льда. Меня так и тянуло разбить этот лёд. Раскрошить его на маленькие осколки. Превратить в снежную пыль!
Ник говорил, бурно жестикулируя руками, что-то втолковывая о шансе, что выпадает раз в тысячелетие; о шоу, что крутили на первом канале; о каком-то продюсере…но я его не слышала. Немного отклонившись вправо я, с каким-то истинным мазохизмом, опять разглядывала светловолосую парочку, фиксируя каждый жест.
— У вас бы все равно ничего не получилось, — произнес парень, возвращая меня в действительность.
— Что? — еле слышно промолвила, осипшим голосом.
— Просто Лекс, — Ник весело хмыкнул, — он любит поиграть.
— Что? — опять спросила, не понимая, о чем речь.
— Нууу, выбирает одну тел…девушку и провоцирует.
— В смысле?
— Ждет пока цып…девушка все сделает сама, — Ник красноречиво поиграл бровями.
— Сама, — повторила за парнем. В мыслях пронесся ворох воспоминаний, а взгляд постепенно наполнился пониманием… — И мной играл? — жестко спросила я, ощущая новую порцию иголок в своем сердце.
Вместо ответа парень неопределенно пожал плечами, но мне не нужны были слова. Я и без них все прекрасно понимала…Все эти цитаты на фото, фразочки про «блаженство», песни под окном — игра. Все его «люблю», «моя Маргарита», «малышка» — игра. Все касанья, объятия, поцелуи — игра. Мерзкая, лживая игра!
«Интересно, хоть что-то было правдой?» — в горле пересохло, а на губах появился землистый привкус смерти, — любовь во мне умирала, и я умирала вместе с ней.
Глаза опять встретились с обеспокоенным болотистым взглядом. Ник хотел положить мне руку на плечо, но я увернулась.
«Лжецы! Они все чертовы лжецы!» — от понимания этого внутри все скрутило болезненным узлом. Да они все со мной играли! Улыбались мне, шутили, зная, что он…
— А вы, значит, все были в курсе?! Наблюдали за бесплатным шоу, да?
«Я их друзьями считала! Друзьями!»
Ник замолчал, спрятав глаза, а ярость накрыла меня с головой, унося в свою бездну.
— Может, еще ставки делали?! Спорили на глупую девчонку?!
— Рита, это…
Красный след от пощечины расцвел на гладко выбритой щеке парня. В беседке в этот же миг что-то громко звякнуло, и я незамедлительно посмотрела туда.
«Смотрит», — усмехнулась про себя, разглядывая незнакомца с голубыми глазами, в которых открыто скользил страх и жалость?
«Вот только не надо меня жалеть!»
— Можешь передать «зрителям», что он сорвал главный приз, — выплюнула в лицо Нику, кивком головы указав на Лекса. И, пока слезы не полились из меня новым потоком, быстро пошла в сторону выхода.
— Рита! — окликнул меня знакомый голос, заставляя идти еще быстрее. — Что ты ей сказал? — почти прорычал он.
— Саша, что случилось? — раздался высокий голос, что, по-видимому, принадлежал Снежане.
— Сделал то, на что у тебя духу не хватило! — одновременно с девицей выкрикнул Ник.
«Сделал! Я такой «доброты» во век не забуду! Предатель!»
Глухой звук удара и вскрик блондинки, заставили содрогнуться, но оборачиваться я не стала, чувствуя, что, если обернусь, сил уйти от него уже точно не будет.
— Никогда не прощу! — прорычала сквозь зубы, по щекам текли горячие слезы, а перед глазами стояла картинка, где он её целует. Это почему-то было больнее того понимания, что меня просто использовали.