— Знаю, — презрительно выплюнула Тинка. — А как ты своей маме это будешь объяснять? Она же помнит Лекса и узнает его.
— Я еще надеюсь, что он все-таки не поедет, — тихо пролепетала, глядя в темное небо за окном.
— Ах, ну да, Марков же у нас «знаменитость», — сестра криво улыбнулась. — Хотя, если он поедет, отпуск будет чертовски интересным! — с энтузиазмом воскликнула она. — Я буду делать ставки, когда же рок-бой начистит рожу Разумовскому, и когда ты сдашься под напором блондинчика! — сестра предвкушающее потерла руки.
— Никаких ставок, Руднева! — командным голосом приказала я, заявление Тины заставило мою нервную систему всполошится. — Будешь действовать только в моих интересах, сестра ты мне или кто?
— Сестра, — нехотя согласилась Валентина и обиженно надула губы.
— Вот и славно! — подытожила я. За три года нашего совместного сосуществования мне удалось выработать систему методов по усмирению одной взбалмошной, но «крайне искренней», — как часто говорила она о себе — особы. Самым действенным оказался вот такой командный тон, который в точности копировал манеру Тинкиного отца. Сестра испытывала перед ним какой-то священный трепет и побаивалась его, но, несмотря на все это, преданно любила своего папочку.
— Ладно, давай твою масочкутестить, пока есть на чем, — встала из-за стола и пошла в сторону ванной.
— О! Я знаю! У нас сегодня будет СПА-вечеринка! — с воодушевлением провозгласила сестра и понеслась в сторону своей комнаты за маской. — У меня еще глина где-то была, сейчас еще что-то для лица сообразим!
На душе стало легко и спокойно. Дом всегда исцелял меня, даря чувство уютного комфорта и нерушимой надежности. Именно так я чувствовала себя рядом с Разумовским. И, наверное, поэтому решилась выйти за него. Он был для меня воплощением дома. Той каменной крепостью, что защитит от бед и согреет теплом камина.
«А кем был для тебя Марков?» — спросил внутренний червячок сомнений. — «Небом», — просто ответила я, отгоняя мысли о бывшем прочь.
- Валь, что ты там копаешься? Ты что, решила всю свою косметичку раздербанить? — наигранно возмутилась, пытаясь вернуть себе былое равновесие.
— Не называй меня так! — прошипела графиня, выплывая из своей комнаты с охапкой всевозможных баночек в одной руке и бутылкой шампанского в другой.
— А это зачем? Что праздник какой-то? — недоуменно указала пальцем на бутылку игристого.
— Нет! Траур! — весело возразила сестра. — Будем поминать твою бывшую большую любовь и мои волосы! — Тинка так и лучилась от своего красноязычия.
— Равнозначненько, — кивнула я и выхватила спиртное из рук. — Для начала начнем с волос! Они мне были дороже.
— Не обманывай саму себя, Лебедева! — наставительным тоном упрекнула сестра и понесла свои сокровища в сторону ванной, а я поплелась за бокалами.
— Только обманывать и остается, — горестно вздохнула, дом больше не защищал от тяжелого черного неба, которое с какой-то неизбежностью заглядывало в окно.
Тина, весело напевая очередной хит русского попа, шагала по торговому центру. Руки ломило от тяжелых пакетов, но это была приятная тяжесть. Совсем скоро она поедет в отпуск! Ну, а если посмотреть на ситуацию немного иначе — домой к родителям. Валентине очень нравилось думать о поездке в родные края, как об отпуске. По этому поводу было куплено пару новых купальников и "так, по мелочи". Хотя, вес в пять килограмм мелочью назвать было трудно. И Валькин отец, дядя Миша, обязательно бы согласился с этим утверждением, увидь он выписку с банковской карточки дочери.
Внезапно песенка оборвалась, а девушка резко остановилась, прекратив свой ровный шаг. В кафешке, мимо которой как раз шла Тина, сидел её бывший Семён со своей новой подружкой-скелетиной.
Валентина так и заявила этой стерве в лицо, когда застала голубков в одной постели:
— Только одного не могу понять… — девушка потерла подбородок, оценивающе глядя на свою бывшую подругу Соколову, которая в этот момент испуганно куталась в простыни и пыталась прикинуться диванной подушкой, — …чем она тебя зацепила? — блондинка перевела взгляд своих синих, таких же как у Риты глаз, на пустое место, что еще пять минут назад было её парнем. — Наличием двухсот шести костей в организме? — справа что-то возмущенно заворочалось: — Ой, извини, Тань, — Тина картинно хлопнула в ладоши, — совсем забыла, что ты ребра удаляла, — без тени раскаянья добавила она, Рудневой сейчас хотелось переломать предательнице все оставшиеся ребра. — Двести четырьмя костями? — все тем же спокойным тоном поинтересовалась Валентина, хотя в её душе кипела ненависть.