«Доказал», — горько усмехнулся Богдан, не переставая буравить взглядом невесту. Но эта горечь мигом испарилась, стоило только девушке наморщить носик, на который пером упала темная прядь волос. Парень улыбнулся этому почти детскому жесту и, задержав дыхание, аккуратно отвел в сторону пушистый локон.
— Неужели ты такая же, как она? — едва слышно спросил он у спящей. Однако ответа ожидаемо не последовало.
"Как она", — как Саша, Илона или как эта её сестрица Тина, которую Богдан ненавидел. Слишком уж девушка напоминала ему о той, что погнушалась когда-то над его чувствами…
Второй свой цвет сменила любовь — весенняя зелень сначала пожухла, а потом и вовсе приобрела тон гнилых листьев.
Её звали Алина. Девочка из квартиры напротив, с задорной улыбкой и травянистыми глазами.
Ребенком Богдан отдавал ей свои лучшие игрушки, подростком поглядывал на соседскую дверь через глазок, надеясь увидеть ту, что пленила его сердце, а когда перед носом замаячил выпускной, решился признаться.
— Ты что, головой ударился? — Алина смерила пренебрежительным взглядом своего соседа, который, к несчастью, приходился ей еще и одноклассником.
— Нет, — несмело ответил Богдан. Не этого он ожидал, признаваясь в любви.
— Обкурился, что ли? — хмыкнула девушка, пощелкав пальцами перед его глазами.
— Я не курю, — буркнул в ответ Разумовский, привычно поправив очки.
— Вот я не понимаю, — Алина изобразила тяжелый вздох, — вроде отличник…Ты, кстати, лабараторку мне сделал? — девушка с угрозой посмотрела в карие глаза.
— Сделал, — коротко ответил парень и, все еще надеясь на положительный исход, спросил: — Принести?
— Потом, — великодушно отмахнулась Алина продолжив: — Так вот, вроде отличник, а ведешь себя, как тупица. Ты себя в зеркало видел? — она многозначительно указала на выпирающий живот.
— И что? — чуть нахмурился парень, стараясь спрятать свои комплексы поглубже. Рядом с ней ему хотелось быть смелым мужчиной, а не запуганным подростком.
— А то, — усмехнулась девушка и в два шага сократила расстояние между ними, заставив парня замереть. — А то, дорогой мой Богданчик… — ласково протянула она, заглянув в его глаза своей зеленью. Отчего тому в голову пришла совершенно безумная мысль, что Алина его сейчас поцелует. Так близко было её лицо, — … ты хочешь сказать, что такая, как я… — узкие ладони легли на его плечи, а Разумовского, будто лавиной придавило — из счастья, любви и неверия. В последнем он оказался прав:
— …может встречаться с таким чмошником, как ты? — голос зазвучал металлом и вошел прямо в сердце. По самую рукоять.
Богдан дернулся, пытаясь отстраниться, но цепкие руки девчонки его удержали:
— Ты жи-ро-ба-си-на, — выдохнула она по слогам ему на ухо, раз за разом проворачивая нож. — Лузер, отстой, тряпка… — продолжала шептать Алина, рубя, как мясник, влюбленное сердце. Будто ей мало было той дыры, что она в нем оставила. Мало обидных слез в растерянных карих глазах, и дрожи, что сотрясала все тело парня.
— Понял? — все тем же нежным тоном, спросила зеленоглазая, вдоволь насытившись.
— Понял, — глухо ответил тот, сделав для себя совсем иные выводы.
— Вот и ладненько, — похлопала она его по плечу, отступая. А Разумовский, только этого ожидая, рванулся к спасительной двери, однако его так просто отпускать не хотели:
— Как там Сашка? Не собирается в родные края? — как ни в чем не бывало спросила девушка, превращая его мир в щепки.
Все, что он ценил. Все, во что верил. Все, кого любил. Один вопрос, и твой лучший друг становится врагом. Одно слово, и любовь — светлая, чистая, добрая, превращается в безжалостного монстра.
А что делают супергерои с монстрами и врагами?
Правильно, убивают.
С тех пор в каждом своем приятеле Богдан заранее видел предателя, а все дружеские посиделки и веселые компании были всего лишь способом самоутвердиться. С девушками дела обстояли еще хуже: он мстил — самозабвенно, жестко, с неизменным образом, той, что изодрала его сердце на куски, — Алине. Неважно, какие у них были лица, все они для него выглядели одинаково — бездушными тварями, которые не заслуживают любви и ласки. И глаза у них всех были такими же гнилыми.
У всех, кроме одной…
Рита ворвалась в жизнь Богдана вместе с пушистым снегом, что заставил замереть транспорт в вечных пробках, и нелестными ругательствами, которые выкрикнул парень, вдавливая педаль тормоза до упора. Однако раздражение Разумовского быстро сменилось иным, совершенно чужим и незнакомым доселе чувством, стоило ему только увидеть испуг в её невероятных глазах. Нет, это была вовсе не любовь с первого взгляда, хотя страшило не меньше. То, что Богдан испытал к Рите, называлось забота. Ему впервые в жизни хотелось о ком-то заботиться!