— Еще месяц и три дня, — было мне ответом.
— Что? — не совсем поняла, к чему он клонит.
— Сколько осталось до вашей свадьбы.
— Ты что, считаешь? — искренне удивилась я.
— Зачеркиваю полоски, как граф Монте-Кристо, — с улыбкой в голосе ответил Саша.
— По-моему это делал Робинзон, — фыркнула в ответ, тоже улыбнувшись и, вздохнув, добавила: — Саш, я серьезно вообще-то.
— Я тоже, — вместо улыбки в его интонациях зазвучала горечь. — Дай мне этот месяц и три дня, Рита. Иначе, клянусь, я просто сойду с ума. Знать, что у меня было время, и я ничего не сделал…
— Саша.
— Месяц и чертовы три дня! — перебил меня парень. — Даже смертникам полагается последнее желание, Лебедева.
— Ты не смертник. Не драматизируй, — резонно заметила, прижавшись лбом к прохладному стеклу — за окном стояла тьма, разбавленная светом фонарей и многоэтажек.
Интересно, где он сейчас? Какая ночь за его окном? Волшебная, живая, наполненная звездным светом, или такая же искусственная, как и моя? Мне почему-то хотелось, чтобы был первый вариант — пускай хоть одному из нас светят звёзды.
— Одна синеглазая девчонка когда-то грозилась убить меня. И, кажется, у нее получилось, — отозвался парень.
— Ты где? — вдруг выпалила я, поддавшись своим внутренним размышлениям.
Совесть, которая до этого исподтишка взирала на ситуацию и не вмешивалась, моментально отреагировала: «Ты его отвадить собиралась, а не милые беседы с ним вести!» — внутри всё скрутилось болезненным узлом, подначивая сбросить вызов и отключить телефон. А лучше и вовсе поменять сим-карту! Но я упрямо стояла, прижав трубку к уху, и ждала ответа — глупое сердце, что учащенно билось в моей груди, заглушало своим стуком все здравые мысли.
«Еще несколько минут», — пообещала себе, разглядывая черное небо.
— У стариков, — настороженно протянул Сашка, дивясь моему вопросу не меньше меня. — У нас вылет через четыре дня, вот решил перед отъездом проведать. Мы, кстати, почти всем составом в город завалились, — более непринужденно добавил он и осторожно спросил: — А ты…Где?
— Где? — заторможено переспросила я и отвернулась от окна, рассматривая очертания небольшой кухни в темноте: прямоугольный стол, раковина в углу, газовая печь, парочка навесных шкафчиков — все просто и аскетично. Богдан редко проводил здесь время, поэтому особо не заморачивался с обустройством этой комнаты.
«После свадьбы сделаем тебе кухню не хуже, чем у профессионалов», — всякий раз повторял жених, когда я упрекала его начет отсутствия той или иной мелочи, так необходимой в быту.
— Неважно. И вообще, прекрати мне писать! — вместо ответа потребовала я.
Стало гадко от себя самой. В каких-то нескольких метрах, за стеной, спал тот, с кем я планировала прожить оставшуюся жизнь. Создать любящую семью. А вместо этого что? Я опять закладывала в наши отношения ложь и предательство. Опять лукавила и темнила!
— Постой…Ты что, с ним? — вдруг спросил парень, заглушая мои внутренние неурядицы. Их сменило новое чувство — смятение. — Ты с ним и звонишь мне? — добил контрольным он.
— И что? — зло процедила я. Признаваться Сашке, где я, не хотелось. Было в этом что-то ненормальное.
— Хорошо, я не буду тебе писать, — как всегда эффектно заявил парень, заставляя мое сердце вздрогнуть. И, к сожалению, причиной тому было вовсе не чувство радости. — Но я буду ждать.
— В смысле?
— Я буду ждать тебя, моя Маргарита.
— Ты что, надеешься, что я сбегу из-под венца и прибегу к тебе?!
Сашка весело хмыкнул, при этом самодовольно заявив:
— Пусть будет так.
«Будто он мне одолжение делает!» — обозлилась в конец я и, не подумав, рявкнула:
— И после этого ты будешь утверждать, что любишь меня?!
— Люблю, — спокойно отозвался тот.
— Оно и видно, — недовольно огрызнулась, стараясь не показывать, как меня задело это простое «люблю», сказанное с холодной решительностью.