Из динамика телефона послышался тяжелый вздох, а следом заговорил все тот же уверенный голос:
— Неужели ты не понимаешь? — спросил он, и, не дожидаясь моего ответа, продолжил: — Я люблю тебя и хочу быть с тобой, Рита. Жить вместе, покупать в дом дурацкий холодильник или что там принято покупать? Хочу видеть тебя каждый день, просыпаться в одной кровати, смотреть в твои глаза, слышать смех… ревновать ко всему подряд. Потому что ты только моя, а я — только твой. Потому что ты мое море, а я — твое небо. Потому что, да, я долбанный смертник, и умираю без тебя, Рита.
Сашка снова шумно выдохнул, а я вот дышать не могла. Вместо воздуха легкие наполнило чем-то раскаленным и вязким. Возможно, это были слезы, которые стекали по подбородку. А быть может, эмоции, что неконтролируемым штормом кипели во мне…
— И я буду ждать тебя, — сказал парень в ответ на мое пораженное молчание. — Всегда. Помни об этом, малышка.
— Зря я тебе позвонила, — наконец обрела я речь и, отняв от уха смартфон, до хруста зажала кнопку выключения.
Коленки в ту же секунду подкосились, и я моментально осела на пол, прижимаясь спиной к стальному радиатору. По лицу, уже не сдерживаясь, полились слезы. А ладони накрыли голову в защитном жесте — больше всего на свете мне хотелось исчезнуть или спрятаться от той сумасшедшей какофонии чувств, которая бушевала в моей душе. Последнюю разрывало от внутренних противоречий: Саша — Богдан, Богдан — Саша. Сердце маятником металось в груди, грозя расколоться надвое, требуя сделать выбор. И я, безжалостно вырвав симку из телефона, опять сделала его…
Мобильник на столе продолжал молчать. А я продолжала злиться: то ли на нерациональную себя, то ли на бестолковый гаджет, то ли на честного Маркова…
Да, я все-таки оказалась слабачкой. Или как называют людей, которые не в состоянии сдержать слово даже перед собой? Сим-карта вернулась на законное место следующим днем. Сашка же — не в пример мне — слово свое сдержал и больше не одолевал меня сообщениями.
— Что, не пишет? — с наигранным сочувствием спросила сестра, тут же заработав от меня уничтожающий взгляд.
Тина, конечно же, была в курсе моей эпопеи с Марковым. Узнала она о ней случайно. О том, что музыкант пишет мне, я никому не рассказывала, тщательно оберегая эту тайну. Причиной Валькиной осведомленности стала её природная наглость. Она, скорее со скуки, нежели преднамеренно, засунула свой любознательный нос в мои сообщения и очень обрадовалась, узрев там послание от одного музыканта.
Да что там обрадовалась! Тина была счастлива! Будто мне писал не Марков, а ею обожаемый РайанГослинг, при этом клятвенно заверяя, что скоро тайно выкрадет нас — иначе как объяснить радостный визг сестры? — и увезет на своем частном самолете на такой же частный остров, где мы будем жить в любви и согласии до самой старости и умрем в один день. Все трое. На зло Разумовскому и «рыжему барану», которые, узнав об этом, скоропостижно скончаются в своем жалком одиночестве.
В общем, никаких нравоучительных лекций на тему морали от Рудневой я не дождалась. Хотя обидное «идиотка» все-таки прозвучало из её уст, но немного в другом контексте:
«Ты хоть бы пароль на сообщения поставила, идиотка! — при этом сестра все так же улыбалась. — Хотя, на рожу Разумовского я бы посмотрела», — предвкушающее добавила она.
Я после этого обиделась, но пароль поставила…
— Если хочешь знать, я о нем даже не вспоминаю! — соврала я, упрямо листая страницы каталога.
— Конечно-конечно, — ехидно протянула Тина, отпивая чай из чашки.
Далее мы сидели в гнетущей тишине для меня, и в торжествующем молчании — для Тины. Я со всей скрупулезностью, на которую была способна, по новой разглядывала цветочные композиции. А Руднева с нечеловеческим аппетитом поедала печенье, принесенное той самой «прохиндейкой». И судя по удовлетворению, что отражалось на её лице, получала от этого процесса особое удовольствие.
От звука пришедшего сообщения мы одновременно замерли и с одинаковой жаждой в глазах уставились на мобильник.
— Посмотри! — первой отреагировала Тина, кивнув на телефон.
— Позже, — состроила я безразличие, возвращаясь к проклятым цветам. Внутри все так и зудело от желания проверить почту, но я держалась. И причина тут крылась вовсе не в волнениях насчет того, как я буду выглядеть в глазах сестры. Больше меня волновало, как я буду выглядеть в своих собственных глазах…
— Тогда я посмотрю, — пожала плечами Тина и хищно потянулась за смартфоном.