— Хорошо, — пообещал Лекс, поднимаясь с полосатого диванчика — он больше не мог ждать. Его сердце рвалось к ней.
— Эй, ты куда, ненормальный? — остановила его Руднева.
— К Рите, — коротко отозвался он, не оборачиваясь.
— Что в Африку пешечком пойдешь? Или на крыльях любви долетишь? — язвительно прозвучало позади. На сей раз Лекс обернулся.
— В смысле? Какая еще Африка? — непонятливо переспросил он.
— Самая обычная, — усмехнулась Тина. — Со слониками и жирафами, — как ребенку объяснила она.
— Тина, давай ты как-нибудь потом в своем красноречии поупражняешься? — раздраженно спросил Лекс, добавив стальное: — Говори.
— Скучный ты! — скривилась девушка. — Эта идиотка взяла академ и умотала в фотоэкспедицию! Видите ли, ей нужны новые впечатления! А мне типа они не нужны! — возмущенно закончила она. Тина до сих пор обижалась на сестру за то, что та уехала. И дело было вовсе не в путешествии. Валя просто до паники боялась оставлять Риту одну.
Вот она ирония жизни: у бесстрашной Рудневой появились страхи, самые мощные из тех, которые мог испытывать человек.
— Город? — коротко спросил Лекс, уже прогуглив в своем смартфоне сайт авиалиний.
— Я говорила, что он ненормальный? — с улыбкой обратилась Тина к Кириллу, когда Марков, попытав её на тему места дислокации Лебедевой, скрылся из виду.
Они так и сидели в кафе, разместившись на одном из полосатых диванчиков. В воздухе пахло осенней листвой и крепким кофе. А в душах цвела весна: безрассудная, чистая, яркая. Такая же, как их чувства к друг другу.
— Говорила, — кивнул Кир. Сейчас он мог согласиться с любым бредом, что вылетал из губ разукрашки, так сильно он хотел эти губы. — Тина, — нежно позвал он, пропуская пряди длинных волос между пальцев. — Тина, — повторил музыкант, словно никак не мог поверить, что она рядом.
— Что, нищебродина? — лукаво улыбнулась девушка, заглядывая в светло-карие глаза, чувствуя, как все внутри взрывается от одного его взгляда.
— Поцелуй меня, — хрипло попросил Кир, все так же мечтая о её губах.
Руднева еще больше заулыбалась, заслышав слова рыжего. Будто только и ждала, когда он произнесет их. Склонилась к его лицу, одурманивая своим фруктовым ароматом, огладила подушечками пальцев скулы, нежно очертила линию челюсти, заставив дыхание парня сбиться…
— Кирочка, — опалило губы, а сам Кирочка в болезненном томлении прикрыл глаза, ожидая.
Но вместо сладкого поцелуя рыжему достался обидный тычок под ребра…
— За что?! — мигом утратив весь романтичный настрой, возмущенно воскликнул музыкант.
— Ты меня бросил! — Валька обличительно ткнула пальцем в грудь парня.
— Это ты меня бросила! — взбунтовался Кир от такой наглости.
— А ты меня отпустил! — не сдавалась Валька.
— Теперь больше не отпущу! — угрожающе пообещал парень, сжав руки на её талии. — Фиг отделаешься от меня, поняла? — весомо добавил он.
— Поняла, — с улыбкой согласилась Тина, мягко обхватив ладонями его лицо.
— Что ты делаешь? — с подозрением спросил Кир. Он успел позабыть о своей просьбе.
— Целую тебя, идиот, — хмыкнула Тина, накрывая его губы своими — горячо и несдержанно. Стирая этим поцелуем прошлые ошибки и рисуя им новую жизнь. Где рядом с ней будет он. Тот, с кем она ничего не боялась.
Эпилог
— Сука! Сука! Сука! — нож входил в тело с каждым выкриком, разливая внутри жгучую боль, от которой хотелось выть, но я почему-то молчала.
Шестнадцать ударов. Оставался последний. Я откуда-то знала, что он будет последним. Как и то, что нож войдет прямо в сердце.
— Ты должна занять её место, — тихо прошептали мне на ухо, а уже в следующую секунду в грудную клетку с силой ударили…заставив меня резко сесть в постели.
— Это сон, — со вздохом сорвалось с губ. — Это сон, — я прижала руки к груди. Сердце неистово колотилось под ребрами, подтверждая правдивость моих слов и доказывая свою живучесть. — Сон, — более твердо повторила, откидываясь обратно на подушки.
Глаза бездумно изучали белый потолок, с лепниной карнизов по периметру; бежевые стены, на которых играли лучи восходящего солнца; пустую кровать напротив — Марина, похоже, уже встала. Взгляд вновь и вновь очерчивал комнату, с каждым разом возвращая меня в реальность и успокаивая рвущееся наружу сердце.