— Приехали! — провозгласила Лика, глуша машину на парковке, возле бело-красного маяка. Помимо нашего внедорожника, тут стояло еще с десяток автомобилей.
Я немедля выскочила из машины, с наслаждением вдыхая свежий весенний воздух. Пока в наших краях только-только вступала в свои права осень, в ЮАР во всю властвовала весна.
— Так вот как выглядит край света, — протянула Марина, остановившись рядом со мной. — Я если честно ожидала чего-то поболее…
«Край света» — представлял собой неширокую полоску суши, что иглой входила в океан, и на какое-то «чудо» мало походил. Просто зеленый полуостров, с аккуратными домиками, которые бусинами рассыпались вдали, и небольшой постройкой маяка. Но если посмотреть за пределы суши картина менялась: вода — живая, пульсирующая и бескрайняя, как небо над нашими головами. Её было так много, что ты невольно начинал чувствовать себя жалкой песчинкой посреди огромной песочницы вселенной…
— Это тебе не «Пираты Карибского моря», — фыркнула в ответ Юля, тоже оглядывая местность.
— Это гораздо круче, — подала голос Лика. — Только представь, сколько кораблей погребли под собой эти волны, — она махнула в сторону бушующего океана, высота волн которого действительно впечатляла.
— И где же ваши женихи? — ехидно спросила у своих «стилистов», указав руками на туристов, большинство из которых бродили либо по парочкам, либо относились к категории за шестьдесят.
— Опаздывают женихи, — мрачно изрекла Маринка.
— Хорошо, что вы меня каблуки не заставили одеть, — с улыбкой обратилась к девчонкам и, не дожидаясь ответа, припустила в сторону океана по дощатой дорожке, которую, скорее всего, сделали для удобства туристов.
— Эй, а как же маяк? — прозвучало разочарованное мне в спину. Я обернулась, еще раз окинув взглядом бело-красную башенку. «Точная копия знаменитого Александрийского маяка», — зазвучало в мыслях папиным голосом.
— Потом, — махнула я рукой, вид двух океанов был сейчас гораздо интересней любых архитектурных шедевров. Ничто не может быть прекраснее самой природы.
Ветер здесь был такой сильный, что, казалось, я не бежала — летела: легко миновав зеленые кустарники и яркие цветы, что стелились ковром под ногами и, обогнув несколько каменных развалов, остановилась на белоснежном участке песка. Сердце остановилось вместе со мной.
«Мыс Игольный — самая южная точка Африки, — вновь зазвучал в голове папин голос. — Место, где холодный Атлантический океан встречается с теплым Индийским. Они рядом волна к волне, частица к частице, но при этом им не суждено стать единым целым».
Эту историю папа рассказывал мне еще в детстве. В то время я воспринимала его повествование, как сказку. Мне было жаль два океана, которым не суждено соединиться. Они в моем бурном воображении превратились в двух возлюбленных, заколдованных злой ведьмой. Тогда, в порыве ребяческого максимализма, я пообещала папе, что обязательно попаду на мыс Игольный и расколдую их. Ведь если, стоя перед двумя океанами, загадать самое искреннее желание в мире, — оно обязательно сбудется. Так, по крайней мере, говорил отец…
И вот, спустя столько лет, я стояла пред ними: холодным Атлантическим и теплым Индийским. Они били об край континента своей безжалостной стихией, постепенно оставляя от величественных когда-то скал жалкие останки; воевали между собой, как два заклятых врага, подминая под себя судна мореплавателей; и пели: громко, оглушающее и завораживающее. На мгновение мне почудилось, что я слышу в рокоте их волн слова. Странно, но, несмотря на вражду, песня у океанов была одна и пелась она небу…
Взгляд мимо воли оторвался от воды, и устремился вверх: «Вот бы увидеть его. Хоть на миг», — вместо того, чтобы соединить два океана, я загадала совсем другое желание: земное и обычное, но самое искреннее из тех, что у меня имелись.
— У тебя глаза, словно океан…
«Надо было слушать маму и идти к психиатру», — подумала я, заслышав знакомый голос, потому что ну не мог Саша ни с того ни сего оказаться на самом краю другого континента рядом со мной.
Не мог, но оказался…
Он был здесь, стоял в нескольких метрах от меня, спрятав руки в карманах черной худи, и пронизывал душу насквозь своим взглядом.