— Так мы это, в гости к вам приехали, — улыбнулся паренек, косясь на Кира. Кого-то он ему напоминал.
«Значит, опять решили отдохнуть на халяву, — сделала выводы Тина. — Понятно, почему папочка ужин дома устраивает, а не в ресторане. Еще корми этих проходимцев».
— О! Кирилл! — радостно воскликнул Михаил Петрович, подошедший к двери. — Ты почему гостей на пороге держишь, остолоп?! — без перехода обратился он парнишке.
«Опять этот поехавший, — подумал Кир, буравя Рудневу взглядом. — И чего она меня сюда приволокла?»
— И тебе привет, папочка! — кисло улыбнулась Валька, отметив про себя, что её даже не заметили.
— Здравствуй, доченька! — поздоровался тот, отпихивая светловолосого с прохода. — Рад тебя видеть в нашем доме, сынок! — протянул он руку Киру.
— Здравствуйте! — поздоровался рыжий, обмениваясь крепким рукопожатием со странным мужиком.
«Может, я ему сына напоминаю?» — подумал Кир, задаваясь в очередной раз вопросом странного обращения к себе.
— Впустишь нас? — прошипела Тина, повышенное внимание отца к рыжему её задевало.
«Ничего-ничего, посмотрим, как ты потом на него будешь смотреть, папочка!» — ухмыльнулась разноцветная.
— Ах, что ж это я! — спохватился Михаил Петрович. — Проходите-проходите! Только вас и ждем! — мужчина отошел от двери, впуская парочку.
— Это что, бзик у тебя такой? Не можешь переспать с парнем, пока с родителями не познакомишь? — с издевкой шепнул Кир над ухом Вальки, идя по узкому коридору, что был увешан многочисленными семейными портретами, на которых он время от времени встречал знакомое лицо с синими глазами.
Тина, услышав такое, тотчас остановилась, заставив рыжего притормозить тоже, и повернулась к этому пустоголовому, что мог очень скоро лишиться своего языка. С помощью Рудневой, конечно же.
«Ты смотри, как задело!» — хмыкнул Кир, восхищаясь искрами гнева в синих глазах и, провоцируя девушку еще больше, развязно ей улыбнулся.
— Прощайся с жизнью, ничтожество, — прорычала разноцветная, потянувшись дрожащими руками к шее парня.
— Тина, что ты с собой сделала?! — возмущенно воскликнули позади, и они оба обернулись на голос.
— Привет, мамочка! — с фальшивой улыбкой поздоровалась Руднева. — Знакомься, это Кирилл! — быстро протараторила она, надеясь отвлечь внимание от себя. — Кирилл, это моя мама — Лариса Сергеевна!
— Приятно познакомиться! — подал голос Кирилл, с опаской осматривая женщину, с такими же, как у Вальки, глазами, и гадая, нормальная она или такая же, как её муженек с доченькой — двинутые на всю голову?
— А мне как приятно! — лучезарно улыбнулась ему Лариса Сергеевна. — Наконец-то нашелся тот, кто может выдержать непростой характер этой занозы, — женщина погладила Тину по плечу.
«Вроде, нормальная», — сделал выводы Кир и с улыбкой ответил женщине:
— Непростой еще мягко сказано!
— Ты еще пожалуйся, что я тебя обижаю! — не выдержав, упрекнула Валька. В отличие от отца, при матери она не притворялась, Лариса Сергеевна быстро распознавала её ложь.
— Вот возьму и пожалуюсь! Зря, что ли, сюда пришел! — забывшись, ответил ей парень, все еще не понимая, что он тут делает и к чему эти знакомства с родителями.
— Милые бранятся — только тешатся! — со смехом в голосе перебила их Лариса Сергеевна. — Хватит вам! Пойдемте лучше к столу! — примирительно протянула она и, развернувшись, повела будущих молодоженов в гостиную, где за большим столом помимо Михаила Петровича, сидело еще пятеро человек.
— Вот же черт, — тихо выругалась Тина, узрев всю невесткину родню в полном составе: лысого, заплывшего жиром папашу — дядю Борю, пришибленную и недалекую блондинку, что приходилась ей матерью — тетю Ташу, того самого светловолосого пацаненка — Вовку и наимерзейшего человека на свете — Лиду (Тина про себя называла её Гнида). Она невзлюбила эту куропатку с перепаленным блондом на голове, как только та открыла рот и сказала одно единственное слово — «отстой». Это самое слово, что стало причиной раздора, относилось к новому Валькиному платью и наносило прямое оскорбление её изысканному вкусу. А Руднева, как известно, оскорблений терпеть не могла.
Единственным человеком, помимо родителей, которого она была рада здесь видеть, стала племянница Даша.
«Опять этот олух в горы смотался со своей женушкой! — помянула Тина старшего братца, не заметив его среди присутствующих. — Каждый год одно и то же!»