Улыбка на лице девушки стала еще шире, а сладостное чувство в душе переполняло до краев. По-прежнему улыбаясь, она уткнулась лицом в шею парня и, вдохнув поглубже пьянящий аромат мускуса с нотками цитруса, приготовилась спать. На сей раз без кошмаров.
Но, как это часто бывает в жизни — кошмар случился наяву. Тина уже почти уснула, предавшись своим сладким мечтам, когда на нее отрезвляющим потоком обрушилась горькая реальность. Все случилось насколько быстро, что Руднева не сразу поняла, как ладонь, которая еще совсем недавно крепко держала её за предплечье, словно Тина могла в любой момент куда-то исчезнуть, теперь так же крепко сжимала её грудь.
Под майкой!
Валька даже окончательно не разобралась, как ей удалось высвободиться из объятий парня — насколько быстро она выскочила из постели — придя в себя только твердо стоя на полу перед кроватью, где все еще спал Кир, что будто и не заметил её исчезновения.
«Это он что, — в панике подумала Тина, — меня всю ночь «так» лапал?!»
В синих глазах от такой догадки вспыхнуло пламя — карающее и беспощадное. А в висках, словно призыв к бою, застучала кровь, требуя расплаты здесь и сейчас!
И Тина легко пошла на поводу у своих эмоций: девушка грациозно встала на кровать, возвышаясь над спящим Кириллом, и довольно улыбнувшись мыслям в своей голове, уселась сверху на подтянутый пресс парня, решив устроить этому козлине «приятное» пробуждение. Однако все в очередной раз пошло не по плану…
— Я тебя придушу, извращуга! — шипела Тина, уцепившись в шею парня. — Уничтожу!
— Отпусти, — хрипел Кир, пытаясь отцепить от себя чокнутую.
«Вот же черт! Надо было на полу её оставить!» — подумал парень и, устав бороться с руками девушки, крепко прижал её к себе, чтобы в следующую секунду оказаться сверху.
— Офигел?! — опешила Тина, очутившись на лопатках в прямом смысле этого слова: она лежала на кровати, а рыжий баран, восседал сверху, зажав её ноги между своими.
— У меня тот же вопрос, — раздраженно выплюнул Кир и, поморщившись, провел ладонью по шее, на которой красовалось несколько царапин, что оставила эта двинутая.
Тина, проследив за его жестом, удовлетворенно хмыкнула.
«Я тебя сделала, задрот!» — возликовала про себя Руднева.
— С добрым утром, милый, — с издевкой пропела девушка, наслаждаясь своей «победой».
— Добрым… — недовольно буркнул парень, буравя улыбающуюся Рудневу потемневшим взглядом, он явно не привык к таким «экстремальным» подъемам.
— Может, отпустишь? — заискивающе произнесла Тина, касаясь кончиками пальцев его ноги.
Кир проследил за её рукой, уделив внимание длинным ногтям, раны от которых все еще саднили и, решив про себя, что такое разукрашке прощать точно нельзя с насмешкой протянул:
— У тебя что, с утра пораньше приступы бешенства, разукрашка? — парень весело улыбнулся, ощущая свое превосходство над девушкой. — Так, может, в больничку? Лично я, как будущий муж, полностью «за».
«Я тебе сейчас покажу мужа!» — взревела про себя Валька и вместо ответа опять потянулась руками к парню.
Однако её кровожадный порыв быстро пресекли, не дав ей даже нанести новые увечья этому утырку, что сейчас бесил Тину больше обычного своей счастливой улыбкой.
— Сколько можно, детка?! — насмехаясь, спросил Кир, ловко перехватив одной рукой тонкие запястья девушки. — Я же сильнее, — пропел он в лицо Рудневой и завел руки ей за голову, наслаждаясь зрелищем: изящными линиями ключиц, с синим рисунком вен, что просвечивал через тонкую кожу; разноцветным водопадом волос, струящихся по обнаженным плечам; тонкой шеей, с бьющейся венкой, к которой вдруг захотелось прижаться губами…
— Немедленно отпусти меня, урод! — прокряхтела Тина, пытаясь высвободится из плена, попутно раздумывая над тем, плюнуть в рожу рыжему сейчас или попозже?
«Урод, значит? — зловеще подумал Кир, склоняясь к Валькиному лицу. — Сейчас ты у меня по-другому запоешь, крошка», — хмыкнул парень, ощущая во рту вкус очередной победы, такой же сладкий, как и губы, которые он вчера целовал.
Поцелуй обжег своей неожиданностью, так, что Тина на миг позабыла, как дышать. А Кир, воспользовавшись этим, углубил его, тотчас оставляя все свои игры позади. В груди опять поселились те странные эмоции, которые он вчера ощущал, прижимая спящую девушку к себе. Только в этот раз они были в сотни раз сильнее и захватывающее.
Губы скользнули по скуле, коснулись чувствительной точки за ухом и спустились к надключичной ямке. А ладони беззастенчиво смяли под собой токую ткань майки.