Руднева, к слову, редко чего-то боялась и отличалась исключительной смелостью (её мама, Лариса Сергеевна, называла это бесшабашной дуростью). Да, она могла ненавидеть, презирать, брезговать, но бояться…это явно не про нее. А если такое и случалось, то Тина быстро перебарывала свои страхи: однажды она намеренно выпросила у своего одноклассника тарантула, чтобы преодолеть арахнофобию, и успешно справилась с ней. Правда, паук в итоге сдох, но Тина, в отличии от её одноклассника Петьки, посчитала, что эта жертва была во благо.
Жаль, с рыжим нельзя было проделать то же самое, что и с пауком…
Ведь Тина, как бы ей не хотелось этого признавать, действительно боялась Кирилла. Точнее она боялась не его, а себя рядом с ним. Она же не контролировала себя! А это было посерьезнее какой-то там трусости.
Поэтому, напустив в свой взгляд побольше холода, Тина отрицательно качнула головой, давая понять, что его она уж точно не боится.
Кир на такое снисходительно улыбнулся, ни на секунду ей не поверив, и, воспользовавшись замешательством разукрашки, ловко усадил её на стиральную машинку.
— Тогда докажи, — завлекающее прошептал он. Парень уперся руками в края стиралки и провокационно сократил расстояние между их лицами, выжидая.
А Тина…она опять почувствовала этот дурацкий страх, а еще желание — чистое, извечное и совсем привычное. Как будто это было так просто — заглянуть в карие глаза, дотронуться до шрама на брови и поцеловать. Коснуться губами его губ, будто делала это уже тысячи раз. Словно за спиной у них осталась вечность, прожитая из этих поцелуев.
Однако страх был сильнее. Страхи всегда кажутся сильнее нас.
Вздохнув, Руднева, выругалась в мыслях и отвернулась от манящих губ, решив заранее отдать победу врагу. Лучше пусть этот бабник (Тина, после случившегося, ни на секунду не усомнилась в богатом «гастрольном» опыте музыкантишки) посмеется над ней, чем ей опять случится ощутить это ненормальное вожделение к нему!
Но Кир смеяться не стал, он только понимающее хмыкнул, испытав небольшой укол разочарования, и потянулся за аптечкой, что лежала на полочке за головой Рудневой.
«Он что, намеков вообще не понимает?!» — негодовала Тина, когда парень еще больше сократил дистанцию между ними, заставив её задержать дыхание. — «В этот раз я ему точно в рожу плюну!» — пообещала себе разноцветная, не понимая, почему это рыжий вместо того, чтобы приставать, сосредоточенно копошится у нее над головой.
— Кажется, оно, — наконец отклонился от нее парень, держа в руках синюю коробку, что в их семье служила вместо аптечки.
«В доктора мы еще поиграем, детка!» — вспомнились Вале, вчерашние слова рыжего барана, и она с возмущением уставилась на него. —«Да как…» — начала новую мысленную тираду в честь музыканта девушка, но быстро осеклась, стоило тому опуститься перед ней на колени.
— Что у нас тут, — с видом опытного врача изрек Кир, и, не дав Тине даже подумать, протянул руку к ноге со следами засохшей крови.
Неожиданное прикосновение его рук заставило вздрогнуть, а легкий нажим на ступню вынудил стиснуть зубы. Боль в раненной ноге девушка все это время стоически игнорировала. Да и не так уж сильно она болела, по сравнению с дурацким сердцем, которое, после поступка Кира окутало горьким пониманием того, что её нагло использовали. Стоило Валькиным глазам увидеть перепуганный взгляд Гниды, как озарение пришло само: этот паршивец с ней играл! Как с одной из множества безмозглых поклонниц! Как с очередной фанатичной шлюхой!
От таких мыслей в Тине молниеносно проснулась жажда крови, но её план по избиению одного музыканта потерпел полное фиаско, стоило только тому нажать пальцем на порез.
— Мать твою! — выругался Кир, разглядывая припухшие края раны в которой сверкали осколки стекла. — У тебя что, болевые рецепторы вместе с мозгами атрофировались, разукрашка? — почти прорычал он, поражаясь тупоумию конкретных представительниц слабого пола, правда, на счет слабого он сомневался… — Здесь же до фига стекла! — чуть преувеличил парень.
Тина в ответ на его волнения промолчала, только на сей раз не намеренно. Боль была насколько яркой, что пришлось до крови закусить изнутри щеку. Показывать слабость перед рыжим не хотелось.
— Ладно, — чуть успокоившись, протянул Кир, — сейчас дядя доктор тебя вылечит, девочка, — парень сосредоточился на содержимом аптечки.
«Чего это он такой добренький?» — подозрительно подумала Тина, наблюдая за действиями рыжего, который, усевшись прямо на пол, выкладывал на развернутое рядом с собой полотенце (Тина им лицо вытирала, между прочим!) содержимое аптечки.